— Ну, не знаю. Поучись вязать, к примеру.
— Господи, этого мне как раз и не хватало.
Тут Гвен встала и направилась к двери. В чем-то Джек, конечно, был прав. Ей нужно отвлечься. Иначе, она с досады что-нибудь сломает. Ей очень хотелось это сделать.
Девушка прошла к себе в комнату и села в кресло. Нужно отвлечься. Нужно чем-нибудь заняться. Чем? Почитать какую-нибудь книгу? Странно, но после провала в библиотеке на любые книги у нее возникла стойкая аллергия. На вязание, разумеется, она даже смотреть не стала. Подаренная Джеком корзинка, подаренная, конечно, только для того, чтобы подшутить над ней, лежала в шкафу. И у Гвен было подозрение, что она будет лежать там вечно.
Может быть, пойти в сад и посидеть на качели и подумать? Подумать над тем, где может быть потайной ход. И думать до тех пор, пока ее голова не треснет. Нет, это просто невыносимо. Гвен встала и прошлась по комнате. Не думать об этом она не могла. Но и думать не хотела. В конце концов, она нашла решение. Девушка собралась проведать отца. Ведь они не виделись уже несколько недель. Отец, разумеется, не кажет сюда носа потому, что не хочет выслушивать упреки, сам понимая, что в тот раз наделал глупостей. Поэтому, Гвен решила поехать к нему сама. В любом случае, это было хоть какое-то развлечение. И заодно, она отвлечется от своих тяжелых дум.
Но несмотря на свою решимость не думать о потайном ходе, Гвен сидела в седле и вновь прокручивала в голове вызубренный текст записки и строила всевозможные догадки. Несколько раз она прерывалась и пыталась думать о чем-нибудь другом, но мысли неизменно поворачивали на давно накатанную колею. С ума сойти можно.
Проехав больше половины пути, она начала сомневаться, стоило ли ей ехать домой и беседовать с отцом. Ее вовсе не беспокоило то, что он когда-то едва не разрушил их совместные планы, просто девушка не знала, о чем будет с ним разговаривать, если ее голова забита только поисками потайного хода. Наверняка, разговор будет постоянно сворачивать на тему сокровищ сэра Этвуда. К тому же, Гвен не хотела посвящать отца в эту историю. Он, конечно, не удивился бы, так как прекрасно знал свою дочь и на собственном опыте изучил то, что может прийти ей в голову. Но она хотела отвлечься от этих мыслей, а если заведет речь о кладе, то беседа будет только об этом. Гвен скривилась и потянула уздечку. Нужно подумать. Может, просто прокатиться? По крайней мере, она немного проветрится, а это всегда полезно. Или уж ехать в гости к отцу?
Гвен размышляла достаточно долго и никак не могла прийти к однозначному решению. Наверное, она еще долго бы вот так стояла посреди дороги, никуда не трогаясь и думая. Но тут ее одиночество было нарушено чьим-то недоуменным возгласом. Девушка подняла голову и увидела в нескольких шагах от себя Эрнестину. Она тоже была верхом. Недоуменно приподняв брови, Гвен припомнила, что когда она уезжала, то при ней был экипаж.
— Эрни? — произнесла она вопросительно.
— Гвен, — та подъехала ближе, — что ты здесь делаешь? Решила сбежать из дому?
— Нет, — та удивленно приподняла брови, — зачем?
— Куда же ты тогда едешь?
— Сама не знаю.
Видимо, Эрнестину такой ответ не удовлетворил, да Гвен и сама понимала это. Поэтому, она усмехнулась и решила дополнить:
— Я ехала к отцу, Эрни. Но потом вдруг подумала, не лучше ли просто прокатиться верхом.
— Ты стоишь тут довольно долго, — женщина покачала головой, — я наблюдаю за тобой минут десять. О чем ты думаешь?
— О том, как лучше поступить.
— Это ты о чем? — Эрнестина чуть нахмурилась.
Гвен пожала плечами.
— Но я ведь только что сказала: куда мне ехать. Вот, о чем.
— Ты не хочешь навестить отца, Гвен?
— Дело не в этом, — девушка махнула рукой, не в силах объяснить ей эту проблему, которую она и сама не очень понимала.
И чтобы предупредить последующие расспросы, она спросила сама:
— У твоего брата уже все в порядке, Эрни?
— Что? А, да, конечно. Гвен, у меня есть одна просьба. Если тебе, конечно, нетрудно это сделать.
— Что именно? — уточнила девушка.
— Ты не могла бы не говорить никому о том, что встретила здесь меня?
Гвен еще сильнее изумилась. Не говорить никому? Но в чем смысл этой просьбы? Ведь Эрнестина все равно едет домой и ее непременно там увидят все. И потом, в их встрече не было ничего предосудительного. Напротив, вполне обычно. Никто не говорит, что они обязательно должны были встретиться, но раз уж встретились, то что в этом особенного?
— Я могла бы, — медленно проговорила Гвен, — но я не понимаю, зачем это скрывать, если ты все равно возвращаешься.
— Я не возвращаюсь, — тихо отозвалась Эрнестина.
— Что? Не возвращаешься? А что же ты тогда тут делаешь?
— Ну…, - последовала долгая пауза, — я очень рассчитываю на твое молчание, Гвен. Дело в том, что я должна кое-куда съездить, но так, чтобы Джек об этом не знал. Я не возвращалась домой, просто здесь только одна дорога. И мне пришлось по ней ехать.
— Понятно, — кивнула Гвен, — что ж, раз это так важно, пожалуйста, я ничего никому не скажу. Ты, наверное, хочешь повидать своих детей.
Эрнестина посмотрела на нее вытаращенными глазами и с полуоткрытым ртом.
— Что? — переспросила она, — кого я хочу навестить?
— Своих детей, — пояснила девушка.
Она снова начала недоумевать. Неужели, она говорит невнятно, что ее постоянно переспрашивают, а то еще и по два раза?
— У меня нет детей, — женщина заморгала глазами, — я ведь не замужем.
— Ну да, — согласилась Гвен.
— Почему же ты тогда решила, что у меня они есть?
— Ну хорошо, не хочешь признаваться, не надо. Это ведь твое дело. Я не пытаюсь вмешиваться.
— Гвен, — Эрнестина дотронулась до ее руки, — скажи, кто тебе это сказал? Откуда ты узнала?
— Я не думала, что это страшная тайна, — фыркнула та, — об этом говорил сэр Роуэн, когда приезжал в Этвуд-холл с инспекцией. Помнишь?
— Ну, конечно, — женщина перевела дух, — да, ты права. Мне бы не хотелось в этом признаваться, хотя, конечно, ничего плохого в этом нет. Но все равно, двусмысленность положения…
— Вполне обычное дело. Разводы, конечно, сейчас не очень популярны, но в любом случае, ты ведь разведена официально, и никто не сможет ни в чем тебя обвинить.
На этот раз Эрнестина молчала куда дольше. А потом кивнула и ответила:
— Да, разумеется.
— У меня создалось впечатление, что именно по этой причине твоя семья и не желает иметь с тобой никакого дела, — продолжала Гвен, — и мне кажется, это несправедливо. Ведь даже если тут есть твоя вина, хотя я об этом ничего не знаю, остаются дети, которые ни в чем не виноваты.
— Спасибо, Гвен. Это очень мило с твоей стороны, — улыбнулась женщина, — но я рассорилась со своей семьей по другой причине. Хотя мой развод сыграл в этом не последнюю роль. Но все равно, ты очень добра ко мне. Значит, ты никому не скажешь о том, что видела меня здесь?
— Я ведь уже говорила, — девушка неопределенно повела бровями, — мне это ни к чему. Ты можешь быть абсолютно спокойна.
— Спасибо, — еще раз поблагодарила ее Эрнестина, — ну что ж, мне пора. А ты все-таки поезжай, навести отца. Ты ведь его уже давно не видела, правда?
— Недели три, наверное.
— Ну, вот видишь. Он наверняка соскучился. И тебе будет, что ему рассказать. Кстати, как продвигаются поиски клада?
— Никак. Пока ничего не нашли.
Эрнестина засмеялась.
— Ничего, Гвен, прошло не так много времени. Уверена, у тебя все получится. Ведь какая-то из твоих попыток должна увенчаться успехом. Не все тебе винные погребки отыскивать. В этом доме наверняка не один потайной ход или ниша. Его ведь построили давно. Раньше увлекались такими вещами.
— Да, я тоже так думаю.
— Так что, ход ты отыщешь. Нужно лишь время. Правда, не факт, что там что-либо обнаружится.
— Почему? — нахмурилась Гвен.
Потайной ход и все, что с ним было связано, с некоторых пор стало для нее больной темой.
— Мне кажется, в этой истории ничего правдоподобного нет. А если допустить, что все-таки есть, то эти сокровища наверняка давно обнаружены. Ведь Загадочную залу обыскивали уже не раз и весьма тщательно.