Глава 1. План-кабан.
Маша
— Я думала, это любовь, Машка, — растягивая гласные и промокая бумажным платочком глаза, голосит Сонька. — Думала, любовь…
Скептически скривившись, гляжу на подругу и понимаю, что ей нужен еще один платок. Не только слезы, но и сопли подтереть. За каких-то пару дней она превратилась в натуральный Ниагарский водопад — из всех щелей влага хлыщет, и не видать этой драме ни конца ни края.
— Слушай, Сонь, ну какая любовь? — стараясь звучать как можно мягче, опускаюсь на край ее кровати. — Вы ведь с ним общались всего ничего…
— Ты не понимаешь! — встает на дыбы красноносая принцесса. — Он мне в тот вечер такие слова на ушко нашептывал, так красиво говорил…
Я вас умоляю! Слова он ей нашептывал! Да мужики ради того, чтобы залезть под юбку чересчур впечатлительной особе, и Шекспиром не побрезгуют! Был у меня один такой — сонеты декламировал, соловьем на все лады заливался, представляете? Ох, как вспомню, так вздрогну. Но я, понятное дело, не Сонька, меня этой романтической чушью не проймешь. А подруга — чисто тургеневская девушка. Тонко чувствующая, глубокая и жутко влюбчивая. Вот и попалась на крючок этого бессердечного ловеласа.
— Сонь, ну хватит уже рыдать, а! Не стоит он того, сама же говорила! Козел твой Стас! Тьфу на него! — пламенно восклицаю я и тут же отвлекаюсь на пиликнувший в руках телефон.
Снова Сенька написывает, мой младший братец-бестолочь. «Что мне делать, Марусь?» — гласит послание, в конце которого выстроилась целая шеренга искаженных от ужаса смайликов с выпученными глазами.
Что делать, что делать… Башкой думать перед тем, как глупости совершать! Это, кстати, не только к Сеньке, но и к Соньке относится. Блин, как же меня задолбало возиться с чужими проблемами! Одна с главным бабником своего универа переспала и теперь от неразделенной любви страдает, а второй вообще на деньги подлетел, идиот малолетний!
Раздраженно закатываю глаза, а Сонька тем временем продолжает свои стенания:
— А потом мы с ним клубнику ели. Прямо у него на балконе. А там вид такой, Машка… Аж дух захватывает! Весь город как на ладони… Романтика…
«Систр, ну помоги!» — продолжает слать сообщения мой недалекий брательник, на этот раз снабжая текст сложенными в молящем жесте ладошками.
Вот зараза! Знает же, что я ради него в лепешку расшибусь. Люблю этого оболтуса больше жизни. Вот только где мне взять столько денег? На зарплату официантки и так сильно не пошикуешь, а тут еще половина на жилье уходит. Разве что в кредит залезть… Да только кто мне, нищей студентке, его даст?
Что касается родителей, то я строго-настрого запретила Сеньке посвящать их в свои проблемы. У отца недавно инфаркт был, зачем ему лишние переживания? Да и нужной суммы у предков все равно нет, они уже третий год кредит за машину выплачивают.
— И квартира у него нереальная… Блин, я такие только в журналах видела, — всхлипывает Сонька. — Оказалась внутри — будто в сказку попала. Вот меня и накрыло.
— Так от чего тебя накрыло-то в итоге? — иронизирую я. — От Стасика или от его квартиры?
— Машка, ну ты же понимаешь, как это бывает: красивый парень на шикарной тачке, любимец девушек и баловень судьбы… Тут все в совокупности подкупает. И деньги, и харизма, и внешность, — горько вздыхает Сонька. — Я знаю, что дура, что зря повелась. Ты даже не представляешь, как жалею! А ведь говорили мне девчонки с потока: «Не доверяй Толмацкому!». Про него же столько слухов ходило… Но стоило ему мне улыбнуться, как я голову потеряла.
— Угу, — киваю я, параллельно вызнавая у Сеньки, на сколько дней его поставили на счетчик, и… Вдруг резко вскидываю голову. — Как, ты сказала, фамилия у этого твоего пижона?
— У Стаса-то? — подруга шумно высмаркивается в платок. — Толмацкий.
— Тот самый Толмацкий, у которого отец металлургическим комбинатом владеет? — ошарашенно уточняю я.
— Я точно не знаю, — пожимает плечами подруга. — Но он у него какой-то бизнесмен, да.
— Какой-то бизнесмен? — развожу руками. — Сонь, ну ты че самым важным-то не поинтересовалась? На какой тачке твой Стас ездит?
— Я не разбираюсь в марках… Но там на значке трезубец нарисован.
На значке нарисован трезубец. Понятно. Значит, этот Толмацкий — гребанный миллионер. Ну, точнее не он, а его папаша, но сути это не меняет. Любопытная ситуация вырисовывается. Очень любопытная.
На несколько секунд зависаю в раздумьях, перекладывая из руки в руку телефон, а затем резко вскакиваю с кровати:
— Сонь, а хочешь мы твоему засранцу отомстим?
— Как это? — от неожиданности подруга даже забывает всхлипнуть.
— Ну так это. Око за око, зуб за зуб, понимаешь? — возбужденно тараторю я, расхаживая из угла в угол и выстраивая в голове свой гениальный план-кабан.