— Хорошо. В офис мне сегодня завези, — звучит приказ. — До обеда.
Теперь понятно, чего он с утра пораньше названивал. Колечко для ненаглядной ему, видите ли, срочно понадобилась. А я думал, это только девкам замуж невтерпеж.
— Можно попозже завезу? — ною я. — А то башка так раскалывается…
— Меньше надо было пить вчера, — холодно отрезает отец. — Не опаздывай.
А затем, не попрощавшись, сбрасывает вызов.
Зашибись поговорили. Прям от души.
Раздраженно закатываю глаза и прикладываюсь ко второй чашке кофе. Не, ну как так получилось-то? Женится он, а головняк мне. Без понятия, какая муха укусила моего по обыкновению довольно рассудительного батю, но факт остается фактом: в пятьдесят два он впервые надумал жениться. Подчеркиваю — впервые!
Нет, я еще могу понять стремление продать свою свободу в обмен на регулярный секс, когда тебе двадцать, но в полтинник — это, по-моему, зашквар. Да отец с его внешкой и деньгами может поиметь любую. Вот вообще любую. На кой ему сдалась эта Элеонора? Далеко не самая молодая и не самая красивая женщина, которую я видел. Приворожила она его, что ли? Или опоила чем? Другого объяснения происходящему я просто не нахожу.
Отец в курсе, что я не в восторге от Элеоноры, но его мало волнует мнение со стороны. Он даже мать свою слушать не стал, когда она его предостерегать пробовала. Сказал, что любит, и закрыл тему. Помнится, мы с бабушкой так и стояли с открытыми ртами, недоуменно переглядываясь. И для нее, и для меня батин роман с возрастной разведенкой с прицепом стал шоком.
И вот буквально на днях отец вконец меня огорошил новостью о женитьбе. О настоящей женитьбе, которая с росписью в ЗАГСе, штампом в паспорте и прочей лабудой. Мало того, что он добровольно решил попрощаться со счастливой холостяцкой жизнью, так еще и бабушкино фамильное кольцо, которое уже черт знает сколько лет передается из поколения в поколение, надумал своей Элеоноре преподнести. Чтобы она, видите ли, прониклась серьезностью его намерений… Возможно, я чего-то не догоняю, но разве само желание вступить брак не является доказательством серьезности?
Однако если отец что-то вбил себе в голову, то фиг теперь это из нее выбьешь. Поэтому тут фыркай, не фыркай — все равно он к этой Элеоноре под каблук залезет. Как говорят у нас в молодежных кругах — потеряли пацана. Хоть пацану уже и за пятый десяток перевалило.
Скривившись от неприятных мыслей, бреду в гардеробную, выуживаю из горы разбросанного шмотья трусы, футболку и джинсы, и, одевшись, направляюсь в зал. Приближаюсь к камину, на котором вчера днем оставил бабушкино кольцо, и… Обмираю от ужаса.
Нет… Только не это…
Выходит, не только наличку забрала?!
Негодяйка! Стерва! Проходимка!
Глава 8. Ультиматум.
Стас
Офис отца находится в бизнес-сердце города, где даже по выходным кипит жизнь. Тут и там снуют солидные дядьки с дипломатами и женщины со скучными прическами. Деловые, успешные, вечно куда-то спешащие. Папа уже давно мечтает сделать меня частью этой занудной тусовки, но я пока отчаянно сопротивляюсь. Ранние подъемы и ненормированный график — это не для меня. Я слишком молод и жизнелюбив, чтобы заживо хоронить себя под кипами макулатуры. Вот доучусь — а там видно будет.
Захожу в стеклянный лифт и с тяжелым вздохом приваливаюсь плечом к стене. Не припомню, когда в последний раз от предвкушения встречи с отцом у меня так предательски сосало под ложечкой… Должно быть, еще на первом курсе, когда после проваленной сессии меня чуть не отчислили из универа. Батька тогда, конечно, за меня подсуетился, но потом всыпал по первое число. Даже карманных денег на какое-то время лишил.
Коротко постучав, распахиваю дверь в приемную и лучезарно улыбаюсь папиной секретарше Анжеле. Ей двадцать пять, и она жутко сексапильна. Волосы по пояс, ноги от ушей, буфера, как два волейбольных мячика, — большие, стоячие… Прям ух!
Если бы батя надумал жениться на ней, я бы его хотя бы чисто по-мужски понял. В его возрасте за одну ночь с такой горячей штучкой можно десяток лет сбросить. Не то, что с этой унылой Элеонорой… Она, поди, секс только в миссионеркой позе признает.
— Добрый день, Станислав Андреевич, — кокетливо поправив прическу, здоровается Анжела. — Вы к Андрею Денисовичу?
— Привет, — притормаживаю у ее стола. — Выглядишь сегодня потрясно, у меня аж сердце биться перестало.
Понимаю, что опаздываю к отцу, но как не пофлиртовать с такой красоткой?
— Ой, Станислав Андреевич, вы меня смущаете, — хихикает она, часто-часто хлопая длинными ресницами.
— А ты не стесняйся, — опираюсь ладонями на стол, тем самым сокращая расстояние между нашими лицами. — Я же правду говорю. Давай поужинаем вечером, Анжел?