— Девушка, с вами все в порядке? — обеспокоенно интересуется мужичок, у которого я только что приняла заказ. — Вы как-то побледнели резко…
Чувак, еще б не побледнеть! Тут такое творится!
— Эм… Все нормально, — мямлю я, пятясь назад, словно затравленный суслик.
Уверенным шагом Толмацкий заходит в кафе и, перевернув кепку козырьком назад, принимается озираться по сторонам.
Матерь божья! Он сейчас меня заметит! Отставить, отставить пятиться! Руки в ноги и бежать! Прямо галопом!
Ох. Слышали о том, что паника — плохой советчик? Так вот, это правда. Паника — худший советчик на свете. Ведь если бы я продолжила без резких движений отступать на безопасную территорию, то все могло бы обойтись. А так…
Развернувшись на пятках, я запасаюсь ускорением и только успеваю газануть, как со всей дури впечатываюсь в нечто твердое, горячее, а впоследствии еще и мокрое.
— А-а-а! — раздается испуганный вопль.
Перед глазами проносится рыжая шевелюра и растерянное лицо моего коллеги Денчика, а содержимое его опрокинутого подноса летит частично на пол, частично на меня. Фартук и рубашка мгновенно пропитываются вишневым компотом и липнут к животу, но это мелочи — на работе мне не впервой обливаться напитками. Самое ужасное то, что моя нелепая попытка сбежать сопровождается отвратительно громким звуком битого стекла, на который оборачивается, кажется, всё кафе.
На мгновенье жмурюсь, пытаясь примириться с надвигающейся неизбежностью, а затем медленно перевожу взгляд туда, где еще пару секунд назад стоял Стас. Его скривившаяся в усмешке физиономия полна мрачного триумфа, а слега сощуренные глаза горят недобрым огнем.
— Ну здравствуй, Машенька, — обманчиво дружелюбным тоном произносит он, устремляясь мне навстречу.
Ёж твою клёшь! Хана, товарищи. Пропала ваша Маша. Как он имя-то мое вызнал? Где я прокололась?
Повинуясь инстинкту самосохранения, дергаюсь в сторону и, обогнув стоящие у окна столики, резвым русаком несусь к выходу. Ситуация, конечно, патовая, но голыми руками он меня не возьмет! Мы, Зайцевы, просто так не сдаемся!
— Стоять! — к сожалению, реакция у Толмацкого отменная.
Предугадав мой маневр, он быстро смещается вправо и подлавливает меня у последнего столика, который я не успела оббежать. Теперь нас разделяет только метр воздуха и хлипкая деревянная столешница. Не очень-то надежная преграда, согласитесь?
— Ах ты, негодяйка! — гневно рявкает Стас, перегибаясь через стол и за фартук притягивая меня к себе. — На этот раз смыться не получится, поняла?
— Станислав… Как тебя там по батюшке? Отпусти меня, бога ради! — перепуганной овечкой блею я, пытаясь разжать его цепкие пальцы.
Остается только добавить: «Не виноватая я… Он сам пришел!»
— Обокрала меня, а сейчас дурочку врубаешь?! — грозно рычит Толмацкий. — На выход пошла! Живо!
В его лице столько свирепой ярости, что мне становится страшно. По-настоящему страшно. Вот прям до трясучки, до колючих мурашек на спине. А что, если Стас реально меня прижучит? Не просто отшутится, мол, ха-ха, вот ты стерва, а на полном серьезе отомстит? Ударит, машиной переедет или что-нибудь в этом роде? Кажется, насолила я ему знатно…
— Н-не пойду, — мотаю головой я, а затем, уловив во взгляде парня новую вспышку ядерного гнева, перехожу на ультразвук. — По-мо-ги-и-те!
Все-таки мы в кафе не одни, и я должна пользоваться этим. По максимуму пользоваться.
— Заткнись! — встряхнув меня как тряпичную куклу, гаркает Стас. — А не то я…
— Молодой человек, могу я поинтересоваться, что здесь происходит? — вклинивается в наш диалог менеджер Володя по прозвищу жердь. Он весь такой тощий, нескладный, некрасивый… Но в эту секунду для меня нет человека милее.
Давай, Володь, вруби жесткого руководителя! Выставь этого мерзавца вон! Видишь, он над твоей сотрудницей измывается!
— У нас с Марией недопонимание образовалось. Она мне денег задолжала, а возвращать не хочет, — мигом оценив ситуацию, Стас отпускает мой фартук и натягивает на лицо обаятельную улыбку. — Но я же не изверг, все понимаю. Мало ли какие обстоятельства у молодой девушки могут возникнуть, верно? — ангельским голосом воркует этот лис. — Просто обсудить все хотел. Мирно. А она вот почему-то сопротивляется.
Зря стараешься, засранец! Володька ни за что на твою ересь не поведется! Он у нас кремень! Даже за пятиминутные опоздания штрафует!
— Личные вопросы решаются в личное время, — сухо отзывается менеджер. — А у Марии сейчас смена, поэтому ей нужно работать.
Так его, Вован, так!
— Дело в том, что ждать я никак не могу, — не отступается Толмацкий. — Срочность просто зашкаливает.