— Молодой человек, я же сказал…
— Ладно-ладно, я понял, у нее смена, — перебивает Стас. — Подойдем к вопросу с другой стороны. Сколько стоит рабочий день официантки? — он одаривает меня таким презрительным взглядом, будто я порванный мешок мусора, распластавшийся на дороге. — Две? Три тысячи?
Ага, конечно. Десять! Где он такие зарплаты вообще видел?
— Эм… Ну… — мычит Володя.
— А ваш ущерб от потери сотрудника на вечер? — парень оглядывает полупустое кафе, в которым от силы семь-восемь любопытно глазеющих на нас посетителей. — Давайте поступим так: я даю вам вот столько, — он извлекает из кармана джинсов несколько помятых пятитысячных купюр, — а вы отпускаете Марию с работы. По рукам?
Володя! Володя! Держись! Не сдавайся, Володя! Не дай этом засранцу тебя подкупить!
— Ладно, по рукам, — менеджер выхватывает у Толмацкого деньги и, напустив на себя вид «моя хата с краю, ничего не знаю», ретируется.
И все? Вот так просто продал меня с потрохами? Хоть бы посомневался ради приличия, ирод окаянный! Что за мужики нынче пошли? Аж противно!
— Булками шевели, аферистка, — Стас довольно грубо хватает меня за локоть.
— Куда ты меня тащишь? — перепугано пищу я, не оставляя попыток вырваться из оков его безжалостных пальцев.
— Как куда? Наказывать тебя будем, — парень оборачивается и одаривает меня наглющей улыбкой с налетом абсолютной вседозволенности. — Ты так проштрафилась, что просто выпороть тебя недостаточно.
— Я буду кричать!
— Кричи, — злобно усмехается он. — А когда на твой крик сбегутся люди, мы им расскажем, как лихо ты обчистила мою квартиру. Заодно и в ментовку заяву накатаем. Ну что, согласна?
— Козел! — закипая от гнева, огрызаюсь я.
— Проходимка! — в тон мне отзывается он.
Глава 11. Мне нечего стесняться.
Маша
Стас выволакивает меня на улицу и, толкнув спиной в шершавую стену здания, нависает надо мной грозовой тучей.
— Кольцо. Там было кольцо, — обдавая меня сладковатым ароматом парфюма и запахом цитрусовой жвачки, цедит он. — Верни его мне сейчас же. А бабки, так и быть, можешь отставить себе.
Последнюю фразу Толмацкий произносит с едва уловимой брезгливостью в голосе, будто та наличка, которую я украла, — для него мелочь и он разрешает мне ей подавиться.
С его стороны это, конечно, очень великодушно, вот только есть одно ма-а-аленькое «но»:
— У меня больше нет. Ни денег, ни кольца, — шумно сглотнув, признаюсь я.
Желваки парня мгновенно напрягаются, а глаза наливаются кровью. Знаете, если бы взглядом можно было убивать, я бы уже давно валялась на асфальте со здоровенной дыркой во лбу.
— Как это нет? — преувеличенно сдержанно интересуется он, а затем медленно, словно разговаривает с умственно отсталой, добавляет. — Мой отец хотел преподнести кольцо своей невесте. Это фамильная ценность, понимаешь?
Ааа… Так женится не Стас, а его отец? Это немного меняет дело. Выходит, он не такой уж и придурок. Ну, то есть придурок, конечно, но не в квадрате.
— Я… Мне… Мне срочно нужны были деньги, — я вдруг начинаю страшно заикаться. — Мой брат Сенька угодил в неприятности и… В общем, я все отдала. Прости.
М-да, тупо, конечно, с кольцом вышло. Я ж не знала, что оно для отцовской невесты предназначено. Если б знала, ни за что б не тронула. Одно дело — насолить наглому мажорику, и совсем другое — сорвать помолвку влиятельному бизнесмену. Совершенно разные весовые категории. Вот это я влипла…
— Кому отдала? — парень глядит так, будто вот-вот набросится и придушит меня моим же фартуком. Отчего-то я не сомневаюсь, что он способен на такое.
— Бандюганам из своего поселка, которые Сеньку на счетчик поставили, — мямлю я, внутренне сжимаясь в крохотную точку.
— И откуда ты только взялась на мою голову, мошенница недоделанная?! — яростно выплевывает Толмацкий, а затем его кулак впечатывается в стену буквально в пяти сантиметрах от моей щеки.
Сколько не храбрись, а парень в гневе реально страшен. Того и гляди на куски меня разорвет.
На несколько секунд Стас прикрывает веки, словно мысленно уговаривая себя не гробить нерадивую Машу при свидетелях, а затем вновь вскидывает на меня глаза:
— Значит так, Зайцева, собираешь руки в ноги и дуешь в свой Мухосранск за кольцом, — приказным тоном цедит он. — Чтобы к завтрашнему, край послезавтрашнему дню оно было у меня. Решишь свинтить — я тебе такой ад устрою, что ты к своим бандитам еще за помощью побежишь!
Ох, нет, обратно в Сентябрьск мне сейчас никак нельзя. Тем более к Мансуру. В жизни с ним больше пересекаться не хочу!