— Эй, красавчик, ты тут? — наклоняюсь чуть ниже и заглядываю ему в лицо.
Веки парни упорно слипаются. Он на грани, вот-вот провалится в сон. Возможно, еще слышит меня, но, скорее всего, уже не понимает.
— Вот и повеселились, да? — злорадно шепчу я.
Не удержавшись, закусываю его нижнюю губу и оттягиваю ее на себя. Сладкий, зараза. Так и хочется засосать.
Впиваюсь зубами чуть глубже — реакции ноль. Толмацкий отъехал. Значит, можно приступать к основной части плана.
Ну что, погнали?
Глава 5. Список любовниц.
Маша
Спрыгиваю с кровати и, бегло одевшись, принимаюсь исследовать спальню. По статистике, восемьдесят процентов населения хранит ценности именно в этой комнате. Самые распространенные места — в книгах, под матрасом и в шкафу среди белья. Печатных изданий у Толмацкого в квартире я не заметила, поэтому начну обыск с бельевых полочек.
Как я и думала, барахла у Стаса просто немерено. Содержимым только одной его гардеробной можно было бы одеть маленькую деревню! Тут вам и спортивные костюмы, и десятки джинсов, похожих друг на друга, как братья-близнецы, и футболки с логотипами известных брендов, и худи, и рубашки, и брюки, и водолазки, и свитера… Жесть! Вот это он шмоточник! Любая девчонка обзавидуется!
Несмотря на обилие одежды, в гардеробной царит идеальный порядок. То ли домработница постаралась, то ли Стасик — жуткий аккуратист. Обычно парни в этом плане не сильно заморачиваются, а у него все на плечиках висит. Чтоб, ни дай бог, не помялось. Надеюсь, он не сильно расстроится, когда я переверну тут все вверх дном.
Хотя нет, вру. Я вовсе на это не надеюсь. На его расстройство мне плевать с высокой колокольни. Он-то о Сонькиных чувствах явно не переживал, когда после секса сделала вид, что они незнакомы. А она, между прочим, полгода по нему сохла! «Стас такой красивый! Стас такой умный! Стас так хорошо шутит! Бла-бла-бла…» А этот Стас попользовал ее, как какую-то дешевку, и на следующий день даже не поздоровался. Вот вам и любовь двадцать первого века — никто ничего никому не должен. Перепихнулись и адьес.
Так что мне Толмацкого совсем не жаль! Гаденыш должен получить по заслугам! Наверняка у него таких Сонек вагон и маленькая тележка. Для него общение с женщинами — это просто охота. Так пусть теперь знает, каково это быть жертвой.
Самозабвенно вытряхиваю белье из выдвижных ящиков, когда на глаза мне попадается пухлая книжечка в кожаном переплете. Что-то вроде ежедневника, только чуть меньше. Подгоняемая любопытством я распахиваю книжку где-то на середине и… Обалдеваю.
Тут куча имен! Она вся исписана женскими именами! А еще рядом с каждым именем стоят ни о чем не говорящие мне числа. Три, пять, девять… Что это вообще значит? Кое-где даже десятки есть…
Так стоп! Только не говорите, что Толмацкий оценивает всех своих любовниц по десятибалльной шкале! Это слишком низко даже для такого мерзавца, как он!
Однако, чем дольше я листаю эту гаденькую книжку, тем больше убеждаюсь в своей правоте. Но самое отвратительное то, что рядом с именами девушек, которых Стас оценил по высшему баллу, убористым почерком написан номер телефона. Выходит, подлец оставлял в своем кругу общения только твердых десяток, а тех, кто не дотянул до его планки, предавал забвению! Вот урод!
До предела возмущенная таким потребительским отношением к женщинам я отбрасываю книгу учета любовных побед Толмацкого в сторону и брезгливо морщусь. Если еще час назад я допускала мысль о его пощаде, то теперь пуще прежнего жажду возмездия. Во мне просыпается кровожадная феминистка, мечтающая проучить зазнавшегося плейбоя. Уверена, после сегодняшнего вечера он десять раз подумает, прежде чем зазвать к себе домой очередную девицу из бара.
Тихонько обматерив Стаса напоследок, я возвращаюсь к поискам того, что можно потратить или выгодно сдать в ломбард. Наличка, часы, украшения — ни от чего не откажусь. Мне, ну, точнее не мне, а моему бедовому братцу Сеньке, деньги сейчас нужны просто позарез. Любая копеечка в помощь будет.
К сожалению, никаких заначек, кроме годового запаса презервативов, в шкафу Толмацкого мне обнаружить не удается, и я, ни на что особо не рассчитывая, засовываю руку под матрас. Он довольно тяжелый и массивный, поэтому шарить под ним — дело не из легких. Однако совсем скоро я нащупываю нечто, похожее на бумагу. Изловчившись, ныряю поглубже и буквально через секунду извлекаю на свет божий помятый сверток.
От волнения сердце ускоряется, а к лицу приливает жар. Будь я трижды проклята, если это не… Ура! Аллилуя! Я нашла целую пачку новехоньких пятитысячных купюр! Вот Толмацкий дундук, раз хранит деньги на дне кровати! Более банального места даже не придумать.