– А почему в лоб ничего не ввинтила? – думая, с чего бы начать разговор, и параллельно разглядывая новшества на лице подчинённой, спросил Листиков.
– Я хотела, только мастер в салоне уговорила не торопиться, – приняв стёб за чистую монету, Прикладова принялась было оправдываться, но шеф прервал попытку, отечески похлопав её по плечу.
– Да ладно, я для другого тебя вызвал.
И усадив за стол, он принялся выкладывать по порядку суть дела. Последняя заключалось в том, что прогресс в работе отдела начисто забуксовал, так как нет резонансных дел, а учитывая обстоятельства – наркопреступность в районе начисто обезглавлена – это грозит регрессом. Катя не знала последнего слова и переспросила, чем именно грозит. Шеф без всяких нот иронии пояснил значение слова.
– Прогресс – это когда вперёд, а регресс наоборот, когда взад.
– Чёго? – опасливо заёрзав на стуле, удивилась Прикладова, – кому в зад?
– Да не кому, а куда.
– ???
Тут Листикова осенило: в какой-то момент его лексические выпады явно приняли двойственный характер. А лексическая двусмысленность, например, даже в историческом масштабе, не раз приводила даже к полномасштабным войнам, не говоря о частных случаях. Он несколько смутился, догадавшись в каком ракурсе подчинённая поняла его разъяснения.
– Я в смысле направления: то есть, если успехи в работе, то есть движение вперёд. А если успехов нет, то наступает застой, а то и движение назад, то есть «регресс».
– А! Понятно, – отбросив подозрения непристойного плана, успокоилась Катерина, – и как тогда быть?
– А быть очень просто, – отогнав накатившую было волну напряжения, Листиков откинулся на спинку стула, – нужна свежая кровь.
«Опять ничего не понимаю, – Прикладова, хотя и обучалась обуздывать эмоции, скривилась в гримасе, – сначала о заде-переде говорил, а теперь кровь хочет пустить?».
– Завалить, что ли, кого нужно? – растерянно уточнила она, лихорадочно перебирая в голове варианты уважительных причин для отказа, если задание примет смертоубийственный поворот.
«Либо она в суть не врубается, – видя, что разговор не приобретает нужный вектор, рассудил подполковник, – либо я неправильно веду мысль. Так или иначе, но нужно подойти к проблеме с другой стороны».
– Никого, милая моя, валить не нужно, – решив прежде успокоить явно запаниковавшую починённую, он решил всё разложить по полочкам.
– А о какой крови вы тогда говорите?
– О свежей. То есть не о именно крови. Нужна, как бы свежая струя …, – тут Листиков растерялся, так как почувствовал, что вместо логики вновь начинается путаница.
– Мочи? – полностью дезориентировавшись в хитросплетениях начальничьей мысли, Прикладова выдала первую ассоциацию к слову струя.
Тут Листиков и сам запутался в гранях своего фразеологизма. Да он и слова такого не учил; фразеологических оборотов в памяти, конечно, было много, как и у любого среднестатистического человека, но чаще со сленговым оттенком, только то, что они так называются, он попросту не знал. Если бы на месте Прикладовой сидел кто-то ушлый из личного состава, он давно бы уже одёрнул командира, типа «аллё, гараж», хватит «ходить вокруг да около», давай уже «рулить по курсу» и начинать «конкретный базар». Но Катя тоже не разбиралась в научных аспектах проблем речевых оборотов, поэтому кротко ждала, когда ситуация прояснится.
– Какая ещё моча! – поняв, что попал в логический лабиринт, Листиков растерянно почесал в затылке, – ты, похоже, вообще в тему не въезжаешь.
– Не въезжаю.
– Тогда просто дослушай до конца, тогда всё поймёшь.
Катерина понятливо кивнула головой, в действии изобразив пальцами ключик, закрывающий губы на замок. Листиков многозначительным движением век дал добро и, усевшись поудобней, вновь принялся излагать то, что и хотел изложить. И начал, естественно, опять с регресса и прогресса, далее перешёл на тему крови и струи – обе, как уже известно, свежие. Пока он не начал разговор по существу, Прикладова изображала понимание, нарочито хлопая ресницами, точнее пучками ресниц, купленными через интернет и, в целях экономии на салоне красоты, наклеенными собственноручно.
Тем временем Листиков, ни разу не перебитый слушательницей, так увлёкся, что не заметил, как перешёл к изложению тщательно продуманного плана. К нему он в последние дни возымел трепетные чувства, так как выстрадал план подобно курице, снесшей первое в своей птичьей жизни яйцо. То же тепло зародыша, излучаемое сквозь тонкую – нехватка кальция – скорлупу. Тот же хаос побочного – соломинки, опилки, пёрышки – мусора, налипшего на правильный овал. Этим совершенным овалом Фёдор в итоге, после нескольких бессонных ночей, множества метаний от кровати к столу, бесчисленного количества исправлений и подчеркиваний, и обвёл свой план. Готово!