Так вот, мой череп принадлежит к этой же категории, доказательством чему явилось мгновенное решение проблемы с упаковкой. Интуитивно сделав несколько ритмичных – в ход пошли колени, подбородок со слегка прикушенной нижней губой и ступни в итальянских туфлях на модных каблуках – движений в такт музыке, я, как бодибилдер, попросту взяла и разорвала полиэтилен. Один рывок, и баночки вывалились на мои колени.
«Ну, ты выдаёшь!» – удивлённо сверкнул взглядом Женька.
«Я – что: Дип Пёрпл выдаёт», – деловито ухмыльнулась я и быстро, не прекращая сопровождать музыку телодвижениями, переложила баночки на заднее сидение.
Одна из них, умышленно оставленная в руке, при помощи моего мизинца быстро лишилась запирательного ушка. Из образовавшегося отверстия выглянула небольшая, но крайне соблазнительная гроздь пузырьков. Сдерживать соблазн смысла не было никакого, и в следующее мгновение прохладные глотки пива, втянутые алчущими губами, уже скатывались по моему горлу. Когда баночка опорожнилась наполовину, в голове появилось лёгкое кружение. Ещё через пару минут в глазах стали чаще мелькать помноженные на секунды метры, ноты в ушах приобрели повышенную чёткость, а градус подсластил язык – кайф, да и только! Но не для всех, что касаемо живительного градуса.
– Дай глотнуть прохладненького, – пытаясь перекричать музыку, жалостливо попросил Жека.
– Не-а, – отрицательно мотнула головой я, – ты за рулём. Даже не проси.
– Ну, чуть-чуть …
– Даже не полчуть-чуть.
Водитель тяжело вздохнул и, крепче сжав руками баранку, уставился на дорогу. Я, конечно же, не жадничала, а попросту поступала разумно: кому нужны разборки с гаишниками. Один-два глотка, а потом проблем может возникнуть выше крыши. Таким образом, я обеспечила некую страховку, оградив Женьку от возможных неприятностей. Он, стоит заметить, не проявил себя занудой, не став клянчить несчастные глотки.
В общем, дорога пролетела быстро. Музыкальные шедевры следовали один за другим, две-три баночки от пива, опорожнённые и скомканные, с разрешения хозяина авто последовали в мусорный кулёк, что заблаговременно был помещён за спинку сидения. В черте города пыл пришлось унять, обуздав скорость и угомонив децибелы. Вскоре в поле зрения появился концертное сооружение, а точнее стадион, уже на подступах оккупированный всевозможными автомобилями и раритетными мотоциклами. С трудом припарковав машину, мы поспешили на поиски хвоста какой-нибудь очереди, что гигантскими змеями уходили в зияющие чернотой пещеры входных ворот.
За ними нас ждало без сомнения потрясающее шоу.
2.
Для меня всё, что можно назвать шоу, должно быть потрясающим. Масштабным. Будь то рукотворное или природное действо. Ну, или почти всё, если вдруг какой-нибудь умник начнёт придираться к мелочам и бряцать эрудицией (хочется сказать «эрудизмом», но русский язык не шибко расточителен на пластичность для иностранных слов). Да, я знаю, что по определению в шоу зрительная составляющая преобладает над таковой смысловой. Тогда, чем же фантасмагория красок северного сияния не шоу, хоть и без звука, но и без смысла. Выставка в Третьяковке – по мне и это шоу, пусть также немое, но со смыслом, зато какое впечатление! Да тот же Фикс – тот, что музыкант Филя: скромно, а как врезается в душу.
Один мой коллега по работе, невыносимый зануда с завышенной самооценкой, накануне попытался вразумить меня, сказав, что если я хочу шоу, то нужно ехать на Киркорова. Я захотела что-нибудь возразить, но быстро передумала – вдруг завяжется дискуссия. Но он, всё же, попытался как-то развить тему, на что получил резкий совет отправиться к больным в палату, поскольку заждались. Коллега, так как воспринял мой совет серьёзно, несколько побледнел – видно чего-то испугался, может осложнений у неправильно пролеченного больного – и, подхватив папку с листами назначений, рванул из ординаторской.
«Вот оно, бытовое мини-шоу, и Киркорова не нужно, – усмехнулась я, скидывая халат, – только радости для души маловато. Для настоящей радости другой масштаб нужен, только где он».
Словно наперёд чувствовала.
– Вот и он, настоящий масштаб! – не сдержав восторга, я повернулась к Жеке, когда порог билетного контроля был преодолён.