«Сколько же нормальных чуваков тогда полегло, – тяжело вздохнул Листиков, отчасти знакомый с древнегреческим эпосом по картинкам из Детской энциклопедии, – Гектор, Ахиллес, Тесей, и ещё парни. Всё из-за бабы. Вот и я попал в переделку, типа той. Одно успокаивает, что не погибну. Но, для офицера ГСНН потеря карьерного роста равна смерти».
С пессимистическими мыслями, посвящёнными очередной звезде, последней в этой жизни, должной упасть лишь на шпиль могильного монумента, но никак не на погон, Фёдор решил ещё побороться. Так как Зудова в этот переломный момент не было в учреждении, он набрал его по телефону.
– Ну что, брат, запорол ты мне Дело, – ощущая себя на краю профессиональной пропасти, Листиков не собирался падать на её дно в одиночку, – как теперь выпутываться будем?
– А что не так? – поддельно удивился Зудов, знающий изначальную слабость собранной доказательной базы.
– Да всё не так. Прокурор твои фантазии, весь восьмитомник, назад кинул. Давай, дуй сюда, будем думу мыслить.
– Какую?
– Всякую. Иначе нам кирдык.
– Почему сразу кердык-то? – всегда надеющийся на мудрость и благосклонность начальства, предположил Зудов.
– А вот придёшь, узнаешь, – Листиков закончил диалог на ехидной ноте.
Зудов не смог заставить себя мучиться в предположениях и добрался до отдела на своих двоих, поначалу вприпрыжку, а когда устал, трусцой. Ждать на остановке автобус попросту не хватило моральных сил. Предчувствуя неладное, он внешне старался выглядеть невозмутимым, как свой идеал, бог войны Марс. Но когда сей бог кружит над другими головами, одно, а когда зависает над собственной черепушкой, совсем другое.
Войдя вовнутрь и переведя дыхание, он прямиком направился в кабинет начальника. Пожав друг другу руки, они уселись рядом и принялись обсуждать сложившуюся ситуацию. Прежде всего Листиков начал передавать содержание разговора с прокурором. Когда пошла информация о судьбе нарконадзора, Зудов едва не свалился в обморок. Не всякий способен совладать с собой, когда внезапно начинают рушиться все надежды на ближайшее и несколько отдалённое будущее. Он, да и все в этой и аналогичных службах, полностью зависит от государственной системы, как глыба в поясе астероидов зависит от системы Солнечной. А когда система выплёвывает верного сына в полную неопределённость, чувство ориентации полностью пропадает. Как у неотёсанного каменного обломка, выброшенного с орбиты, где есть хоть какая-то гравитация, прямо в открытый Космос. Или как у ребёнка, насильно лишённого соски и брошенного в бадью с водой. И бессмысленно размахивать руками в поисках источника пищи и воздуха, пока всесильная рука не вытащит и вновь не засунет соску в рот. Единственное отличие в данных сравнениях, ребёнок во всех отношениях чист и объективно беспомощен, камень совсем безмозгл, что не скажешь о неких рабах божьих – рабах системы, пусть и достигших рассвета лет и сил.
– Так всё равно куда-нибудь пристроят, – будто старый коммунист, свято верящий в КПРФ, предположил Зудов.
– Пристроить-то пристроят, – удивляясь наивности сослуживца, ухмыльнулся Листиков, – так, чтобы век свой с куском хлеба дожить, но без масла.
Представив черствую краюху хлеба на пустом столе, оба взгрустнули. Молча. И в какой-то момент Зудову пришла в голову хорошая мысль.
– Надо действовать через её адвоката, – тихо, но уверенно, будто повинуясь внутренним командам своего идеала, нарушил молчание Зудов.
– Как? – удивлённо поинтересовался Листиков.
Он ожидал, что некая, до умопомрачения оригинальная идея посетит его мозг. Нарушение субординации, особенно интеллектуального плана, всегда коробит самолюбие служивого человека. Даже в детективных комиксах, так любимых Фёдором, подчинённый никогда не лезет наперёд шефа. Но, поскольку дельные задумки даже около головы не пролетали, делать было нечего. Единственным разумным решением являлось рассмотрение любых предложений.
– А так, что адвокаты разные бывают, – хитро прищурился Зудов, – с хорошим прошлым и с плохим.
– А этот с каким?
– Как раз с таким, каким нужно. Можно на этом сыграть.
– Шантаж?
– Я бы выразился помягче. Пусть это будет особая тактика. У меня уже и телефончик его есть.
И действительно, почему бы и нет? Если возможна фальсификация уголовных дел, зачем брезговать особой тактикой во имя эти самых дел. Не логично, особенно, когда на кон поставлена честь мундира.