- Господа и дамы, похоже, морская прогулка их величеств закончится на облаках! - Потом радостно улыбается и развивает свою демократическую мысль: - Хорошо бы, эти облака пролились дождем на Париж! Тогда бы вновь зацвела резеда в садах!
Некоторое время голос молчит, давая возможность коллективным страстям во дворце как следует накалиться.
Несчастный Окакис хватает микрофон и кричит:
- Но что вы от нас хотите? Снова с треском включается громкоговоритель, и усиленный киловаттами голос изрекает:
- Мы как раз собирались вам это сказать, господин Окакис. Но вам придется прибыть к нам на борт... В точности следуйте нашим инструкциям. Возьмите лодку в порту и гребите к нам. Пусть вас сопровождает или ваша жена, или кто-либо из ваших детей. Не пытайтесь предпринимать самостоятельных действий, потому что мы будем за вами следить. На вас будет направлен прожектор, а заодно и пулемет. Один неверный шаг - и мы будем стрелять.
- Да что вам от меня нужно?
- Когда подниметесь к нам на борт, мы обязательно сообщим вам об этом. Немедленно исполняйте то, что я вам сказал. Если все пройдет хорошо и мы будем удовлетворены, бомба взорвана не будет! Все!
И динамик с треском отключается. Окакис выпускает из рук микрофон и в отчаянии плюхается в кресло.
- Это ужасно, это безумие! - стонет он. Я подхожу к нему.
- Сделайте, как они просят.
Все хором душевно настаивают на том же:
- Да, да, поезжайте к ним! Сломленный судовладелец поднимается.
- Но они потребовали от меня взять с собой жену или одного из моих детей... - Он озирается вокруг, глаза безумные. - Где Экзема?
- У постели вашего сына, - говорю я быстро. - Возьмите с собой Антигону!
- Да, отец, - подхватывает милое дитя, к которому, похоже, вернулась природная энергия, - я поеду с вами!
Окакис глубоко вздыхает и выходит, держась за руку своей дочери. Я следую за ними, подав знак Берю и Глории сделать то же самое. Мне не хочется разговаривать в комнате, поскольку там, возможно, установлены подслушивающие микрофоны.
* * *
Мы проходим несколько десятков метров в направлении порта. Дойдя до лужайки, я останавливаю свою группу решительным жестом.
- Будем держать совет! - объявляю я. Окакис смотрит на меня, будто лунатик,
неожиданно разбуженный в тот момент, когда
он залез на печную трубу.
- Слушайте меня все, - говорю я. - Существует вероятность, что история с атомной бомбой сплошной блеф, но надеяться на это было бы избыточным оптимизмом. Я скорее склонен поверить нашим противникам. Более того, подозреваю, что, если вы согласитесь на их требования, вот тут-то они как раз и взорвут остров.
- Почему вы так думаете? - пугается милая Антигона.
- Сами подумайте! Они же не могут позволить себе роскошь оставить в живых хоть одного свидетеля. Человек, голос которого мы слышали, говорил, что он единственный уцелевший после потопления американской подлодки. И его имя легко вычислить. Опять же, подлодка не иголка в стоге сена - против нее будут брошены все военно-морские силы мира. Поэтому, чтобы успешно провести операцию, им нужно идти до конца. Выхода нет: нам тоже необходимо идти на риск. Мой план таков:
господин Окакис со своей дочерью последует к ним на борт. Я отправлюсь туда же. Глория пожимает плечами.
- Вы разве не слышали? Они же сказали...
- Я буду в воде, - обрываю я, - за кормой лодки, на которой поплывет наш хозяин. Когда лодка подойдет к субмарине, спрячусь под днищем. Ну а дальше по обстоятельствам.
Я вынимаю из кармана пистолет Глории.
- Хорошо бы защитить его от соленой воды. Для этого мне нужен какой-нибудь непромокаемый пакет...
- Может быть, подойдет плексигласовый чехол от моей подводной кинокамеры? - предлагает Антигона.
- Было бы замечательно.
Она бросается к дому, но я ее останавливаю.
- Антигона, счастье мое, пройдите через кухню и попросите слуг приготовить вам вантузы для прочистки раковин. Принесите все, что найдете.
Она одновременно широко открывает глаза и рот, так как вопрос чуть не срывается с ее губ, но воздерживается от интервью и убегает.
Мне кажется, мое хладнокровие и решительность немного успокаивают папашу Окакиса.
- Боже мой, ну и приключение! - вздыхает он.
- Это верно, - соглашаюсь я, - но, если нам удастся вырваться, будет что вспомнить в более подходящей обстановке.
- То, что вы задумали, обречено на провал, - произносит Глория.
- Спасибо за поддержку, - кланяюсь я. - Но не стоит каркать заранее! В нашей тупиковой ситуации единственная надежда как раз на невозможное!
Толстяк, находившийся в раздумьях в течение некоторого времени, грозно прикрикивает на мою невесту:
- Если Сан-А взялся за дело, то, будьте уверены, проблема решается как положено, мадемуазель Мисс! - Затем, повернувшись ко мне, спрашивает: - А Берю чем будет заниматься?
- Сейчас скажу. По моему мнению, организация "Зет" не может запустить свою адскую машину, не имея на острове соучастников.
- Я тоже об этом думал, - встревает Окакис.
Глория качает головой.
- Если бы были соучастники, то зачем понадобилось вызывать господина Окакиса на борт подлодки? Соучастники могли бы вести переговоры непосредственно.
Я не могу сдержаться, чтобы не отвесить ей кривую усмешку.
- Что у вас в голове, моя милая? Чему только в ваших шпионских школах учат? Чему угодно, но только не шевелить мозгами! Посудите сами. если бы сообщники как-нибудь проявились, мы бы их схватили и могли нейтрализовать - нас ведь в любом случае больше! Тогда бы их план был обречен на провал: они не смогли бы взорвать бомбу, да и не стали бы этого делать, когда на острове находятся их люди! Нет, они здорово продумали свои действия, поэтому общаются с нами на расстоянии!
- Сдаюсь, вы правы, Сан-Антонио! - побеждено признает Глория. И, повернувшись к Окакису, добавляет: - Я начинаю думать, что вы поступили очень предусмотрительно, когда решили призвать на помощь этого супер-легавого, господин Окакис!
Толстяк, которому ничего не досталось от преждевременных комплиментов, решает напомнить о себе.
- Эй, граждане, - грохочет Его Округлое Величество, - потом будете лизать друг другу задницы. Я повторяю свой вопрос: что буду делать я, пока ты пойдешь принимать ночные морские ванны?