– Я еще не до конца осознала, – признается она.
– Рассмотрим ситуацию, – рассуждаю я вслух. – Все мячи на корт были поданы с момента начала вашей игры. Но если бы я поднял мяч где-нибудь в углу, так ведь нет – он лежал прямо у моих ног. Из этого можно заключить, что его положила сюда рука преступника.
Милая Антигона округляет глаза.
– Но никто же не входил на корт во время нашего первого сета!
– Значит, мяч подкатили сюда из-под ограждения.
Иду обследовать сетчатое ограждение вокруг корта. Иду медленно, внимательно разглядывая нижнюю часть сетки, и вдруг мои волосы становятся по стойке «смирно», как ученики при появлении инспектора. На газоне я вижу распростертого беднягу Экватора Сали. Он держался около ограждения рядом с местом, куда Антигона бросила мяч, и получил основную порцию. Рубашка вся в крови. Одна щека сильно изуродована.
– Доктор! – зову я. – Здесь серьезный случай для вас!
Показываю ему на лежащего художника, и доктор, похоже, чрезвычайно рад представившейся возможности продемонстрировать свое искусство. Подхватив саквояж, он со всех ног бежит на помощь пострадавшему. Несчастный судовладелец стоит с грустным лицом. Его пышное новоселье превращается в ужасное бедствие. К несчастью, многочисленные репортеры, прослышав о покушении, бегут, как на халяву, стройными рядами, на ходу готовя свои фото-и кинокамеры.
– Господа, господа, прошу вас! – умоляет их Окакис.
Но эффект примерно тот же, как если просить влюбленного быка, положившего глаз на свою буренку, сходить в ближайший секс-шоп и купить себе надувную куклу. Затворы уже защелкали! Клик! Клак! И еще клак! И еще! А теперь сделай мне его под другим углом! Камеры стрекочут – словом, хит сезона!
Пока ребята из прессы заняты своей работой, я делаю свою, то есть продолжаю обход ограждения корта.
Тот, кто уверял, что комиссар Сан-Антонио не лучший флик в Европе, заслуживает тысячу оплеух и плевок в придачу, чтобы залепить синяки. Гениальный Сан-А вновь все предвидел точно!
Кто-то ножницами прорезал небольшое отверстие в сетке прямо на уровне земли. И я понимаю, почему выбрали именно это место: здесь прямо у ограждения растет огромный, густой куст – не помню названия, но из его цветов делают зонтики, а из листьев – лодки. Кто-то притаился здесь и в нужный момент, когда все обращают внимание только на летающий туда-сюда мячик, закатил взрывное устройство на корт. И я практически уверен, что мячик с начинкой предназначался мне. При этой мысли я немного столбенею. Не пугаюсь, нет, поскольку не родился еще тот парень, который способен излечить мою икоту, крикнув за спиной «у!». Но если нацелились на меня, значит, кто-то знает о моей истинной профессии и подозревает, что я приехал неспроста. А раз подозревает, значит, здесь, на острове Кокпинок, замышляются не очень хорошие вещи.
Обыскиваю куст, поднимаю листья. Так и есть, сломанные ветки доказывают недавнее присутствие здесь какого-то человека. Принюхиваюсь. Мне кажется, я вам рассказывал, что у меня обоняние развито так же сильно, как и интеллект. И мои чувствительные ноздри улавливают странный запах. Но это не запах цветов на кусте – не могу пока еще вспомнить, как называется, подождите, может, вспомню! – куст этот источает довольно тяжелый, немного одуряющий аромат, похожий на ликер Карабинье-Дофенбах. Здесь же явно чувствуется запах женщины. Кроме того, осматривая отверстие в сетке внимательнее, я нахожу несколько шелковых нитей, зацепившихся за обрезанные концы проволоки. Осторожно снимаю их и кладу в спичечный коробок.
– Вы нашли что-то интересное? – спрашивает подошедший Окакис.
– Может быть, – отвечаю я, не моргнув глазом. – Как дела у художника?
– Ему очень плохо. Я сейчас же отправлю его самолетом в больницу Кито.
– Будете сообщать властям?
– Естественно. Отправлю телеграмму в полицию Сан-Кристобаля. Мой друг, я безутешен, – говорит он грустным голосом. – Кто-то стремится устроить грандиозный скандал в моем доме, чтобы обесчестить меня в глазах всего мира.
Мне тоже так кажется. Фактически скандал уже состоялся.
– Необходимо обнаружить преступника, – говорит Окакис.
Естественно, я понимаю, что последняя фраза брошена не в абстрактную пустоту, а направлена точно по моему адресу.
Я смотрю на него, он смотрит на меня. Затем мы оба вдруг синхронно улыбаемся, несмотря на всю серьезность положения.
– Не могли бы мы пойти поговорить с глазу на глаз где-нибудь в спокойном месте? – намекаю я.
– Я как раз хотел вам предложить, – тут же отзывается судовладелец.
Стараясь не показывать, что мне больно, поскольку у меня рана на ноге, я иду за ним.
К нам примыкает Антигона. Она хромает, но все же румянец вновь появился на ее красивом лице. Шикарная девочка! Настоящая элита! Парень, который однажды поведет ее к мэру, чтобы совершить брачную запись, получит право не только на сотню танкеров в качестве приданого, но и сладкую жизнь в придачу.
– Ну как, ничего? – спрашиваю я.
– Думаю, да.
Глава 7