Тем лучше, да? В конце концов, этот джентльмен оставит нас в покое. Согласитесь, мы его заслужили. Если помните, мы просили малого принести нам виски, а не поиграть в новые приключения Фантомаса!
Я тем не менее выключаю двигатель, чтобы прислушаться, не подает ли он крики о помощи. Но лишь мощный голос океана звучит в наших ушах (красиво я пишу, правда?).
Мы с Глорией за все это время не сказали друг другу ни слова. Она какая-то вся съежившаяся, моя миллиардерша. Про себя же у меня складывается впечатление, будто я только что посмотрел фильм о мучениях Наполеона. Словно меня ломом по башке огрели. Как-то даже спать хочется...
Я еще некоторое время смотрю на волны, покрытые барашками пены (как пишут в более дорогих, но менее интересных, чем мои, романах), чтобы убедиться, нет ли кого тонущего в воде. Может, кто-нибудь нуждается в моей помощи. Затем угрызения совести утихают, я завожу мотор и беру курс на яхту.
Ветер бьет нам в лицо, и мы немного приходим в себя. Глория выглядит почти красавицей при свете луны в своем мокром, облегающем тело платье.
– Тони, – вскрикивает она вдруг, – я никогда не встречала такого мужчину, как вы!
– Я тоже никогда, королева моя! – отвечаю я со свойственной мне скромностью
Надо признать, что на этот раз я с честью исполнил свой долг! Мне кажется, я заработал свои пять тысяч баксов? Если вы не согласны, скажите прямо – я сообщу папаше Виктису, что готов пойти на снижение тарифа!
Вся морская баталия длилась всего пять или шесть минут. Хорошо, семь, не буду с вами спорить!
За меньшее время, чем потребуется продавцу в магазине, чтобы взвесить восемьсот граммов вареной колбасы и продать вам ее за килограмм, я расставил все на свои места, ликвидировал трех гангстеров, завладел катером и спас жизнь Глории
Жаль, телевидения рядом не было, а то бы мои друзья из хроники сделали специальный выпуск с моей физиономией крупным планом!
Классный был бы материал! Затем они продали бы пленку коллегам-янки, поскольку те до ужаса любят смотреть, как спасают дочек миллиардеров, особенно в Далласе
– Вы не ранены? – спрашиваю я.
– Нет, но воды наглоталась предостаточно.
– Вам удалось узнать бандитов?
– Да, это те, из Канн.
– Ну вот, они вас больше не побеспокоят.. Она вдруг зло смеется
– И поделом им!
Не могу сказать, чтобы Глория была очень чувствительна. Но это в природе элиты, особенно американской, так ведь? В них играет кровь завоевателей Дикого Запада! Если судить по ее реакциям, то ясно, что предки решали все проблемы с индейцами с помощью мушкетов
– Я так думаю, вы теперь должны успокоиться, моя дорогая Банда жаждущих получить доллары за вашу драгоценную жизнь уничтожена Мне даже кажется, все эти трое коварных господ родились под знаком Рыб или, в крайнем случае, Водолея.
Глава 4
Вы ведь помните, что по натуре я человек скорее застенчивый. А уж когда королева-мать, король, министры, миллиардеры, князь (светлый) и лорд (лысый) поздравляют на всех языках и лично жмут руку, называя героем, признаюсь, краска ордена Почетного легиона бросается мне в лицо, минуя петлицу.
Окакис-сын предлагает обмыть мой геройский поступок шампанским. Он берет меня за руку, отводит в сторону и, как бы извиняясь, просит замять дело, словом, не очень трепаться, чтобы не навести тень на пышный папашин праздник.
Поскольку это совпадает с моим желанием, то я отвечаю: «Ну что вы, что вы, как вы могли подумать», и на борту устанавливается полная гармония.
Опрошенный капитан говорит, что стюард был нанят в последний момент перед отплытием из Гуаякиля, заменив срочно вызванного к постели больной матери члена команды. Собственно, я так и предполагал. Новый официант показал бразильский паспорт на имя Алонсо Фиаско. Иду в его каюту и ничего особенного не нахожу, кроме шмоток, купленных в Нью-Йорке, и бутылки шотландского виски. Последнее не является, как вы понимаете, какой-то особой приметой.
Возвратившись в кают-компанию, застаю человекоподобного ангелочка Окакиса-сына, который пытается успокоить Глорию, пытливыми пальцами исследуя ее умопомрачительный вырез на платье, открывающий спину до талии. Одновременно все вновь выражают знаки почтения и восхищения моей персоне. Королева Мелания говорит, что женщина, у которой такой мужественный жених, самая счастливая на свете. В ответ я бормочу что-то о скромности, про себя замечая: если бы Меланьюшка была раза в три помоложе, то я бы удостоил ее чести узнать и о других моих немалых достоинствах. Я, как всякий застенчивый человек, всегда мечтал переспать с королевой. Во-первых, ради спортивного интереса и, во-вторых, чтобы доказать: демократия даже в горизонтальном положении всегда одерживает верх. Но только мамаше-королеве уже давно откуковало семьдесят, поэтому от подобной перспективы меня охватывает дрожь.