Но и по тыкве мне получать как-то не очень хочется. После подобных операций не напасешься болеутоляющего! Тем более у парня руки толщиной с ваши ноги. Такой треснет – котелок разлетится вдребезги, и мои мозги будут собирать в совок вперемешку с сосновыми иголками!
– Ты слышал? – повторяет этот супостат. – Я сказал – на колени!
– Жалко пачкать белые брюки, – отвечаю я.
– Если не встанешь на колени, то будешь сожалеть о своей белой рубашке, в которой я наделаю дыр! – уверяет интеллектуал с «Томсоном» в руках.
Я еще надеюсь найти средства для продолжения вежливого препирательства. Но, похоже, средств нет (кроме килограмма аспирина на завтра), и я уже готов подчиниться, как вдруг мой личный ангел-хранитель, у которого сегодня как раз ночное дежурство, своевременно возвращается на базу. Я слышу рев мотора, и фары светят прямо на нас.
Парень с автоматом отпускает скверное американское ругательство и поднимает оружие как топор. Но яркий свет фар ослепляет его. Поэтому блестящему комиссару Сан-Антонио ничего не остается, как двинуть ногой супермену прямо в драгоценнейшее. Следующим движением я бью ему головой точно в нос. Господин теряет шляпу одновременно с автоматом и, ревя от боли, кидается к машине, которую его приятель пытается вырулить на шоссе.
Я бросаюсь вслед. Парню за рулем удается задом выехать из кювета, и он собирается стартовать, как на гонках в Монако.
– Глория! Быстро! – ору я, дергая за ручку дверцы.
Она, конечно, с точки зрения женской красоты не фонтан, но в вопросе сообразительности и быстроты реакции надо отдать ей должное. Ее ноги складываются на заднем сиденье – она вся как пружина. Парень, которого я только что угостил, старается поймать ее за ноги, но она мгновенно распрямляется и на ходу выныривает из машины. Мне остается лишь принять ее на вылете Мы оба навзничь падаем на асфальт. Бандиты устремляются вперед и растворяются в ночи. Все происходит буквально за несколько секунд.
– Сильно ушиблись? – спрашиваю я. Она скорее пришиблена, чем ушиблена, но главное – живая и у меня в руках
– Нет, ничего, спасибо вам огромное.
– Что еще тут за цирк? – спрашивает голос у нас за спиной.
Мы поворачиваемся на голос и видим крупного коротконогого малого в расстегнутой замасленной рубашке, волосатого, как горилла. На шарообразной голове картуз с загнутым вверх козырьком, а живот торчит яйцом, как у деревенского пастора.
В нескольких метрах мирно пофыркивает его грузовичок.
– На нас напали, – говорю я. – Гангстеры пытались похитить девушку.
Человекообразный спаситель без особого энтузиазма смеривает взглядом мисс Виктис.
– Клево! – произносит он, скривив физиономию.
– Вы действительно ссыпались с неба очень вовремя, – благодарю я. – Без вас мы бы точно попали в переделку.
– Помощь нужна? – спрашивает ангел-хранитель с грузовиком.
– Они проткнули мне колесо... Если только поможете мне поставить запаску?
Он помогает, а когда я хочу запихнуть ему в карман пятьдесят франков в виде благодарности, возмущается, за кого я его принимаю? У него, мол, есть совесть и достоинство...
Примерно через час мы подъезжаем к отелю в Каннах, где живет мисс Глория.
– Поднимемся ко мне, выпьем для разрядки? – предлагает мисс.
После ночных переживаний я нахожу предложение весьма уместным. Самое время пропустить в себя чего-нибудь очень настоящего, очень шотландского...
Мы проходим через огромный холл гостиницы. Портье, занятый подсчетом полученных за сутки чаевых, тщательно разглаживает и сортирует бумажки. Ему не до нас мимо него можно провести сейчас даже стадо слонов – он и не заметит, так занят!
Входим в лифт. Мисс обитает на четвертом. Сногсшибательные апартаменты суперлюкс из нескольких комнат, с горячей водой во всех кранах и видом на море.
Мы устраиваемся в гостиной. Глория включает тихую музыку и падает в кресло. Затем прячет лицо в ладонях и начинает рыдать. Последствия стресса, как говорит моя Фелиция. Пусть поплачет, если помогает. Нет ничего более утешающего, чем собственные слезы. Слезы как блюдо с креветками, чем больше соли, тем лучше для здоровья!
Я жду, пока она выльет на ковер стакана полтора своих эмоций, потом подхожу, сажусь на подлокотник кресла и начинаю исследовать глубокий вырез ее платья.
– Ну-ну, Глория, уже достаточно, – мурлычу я ей на ухо. – Надо действовать. Сообщить в полицию, написать заявление...
Она пожимает своими худыми плечами.
– Какой смысл? – жалостливо произносит несчастная миллиардерша. – Уже четвертый раз за последние полгода они пытаются меня похитить...
– А какого черта им от вас надо? – прикидываюсь я святой невинностью.