— Нет, господин. Я спросил, может ли она перезвонить. Она сказала, что нет. Я спросил — может, господин барон сам ей позвонит? Она сказала, что ей позвонить некуда, но она просто хотела знать, дома ли господин барон. И положила трубку.
— А-ха… — задумываюсь я, вновь ложась на спину. Ухо Талу я отпускаю. Он не спешит уходить, и я знаю, почему: он боится спать один в темноте. — Ладно, можешь лечь тут, — милостиво говорю я ему. Он в восторге кланяется, на секунду исчезает, возвращается со своим одеялом и устраивается на мохнатой шкуре, которая покрывает пол в спальне. Через минуту он уже крепко спит, посапывая носом.
Я продолжаю думать, но теперь мои мысли принимают более определенный оборот. Лиина в опасности, она скрывается, это ясно. В наше время удивляться этому не приходится. Но почему так произошло? Что заставило ее скрываться? В чем могут ее обвинить? Предупредила ли она беспочвенный арест или действительно замешана в чем-то? Я вспоминал, как блестели ее глаза, когда я рассказывал ей о космических полетах, о том, как на орбите Красной луны лазерным лучом сбил огибавшую наш маленький спутник боевую ракету, которая должна была устремиться вниз, к нашим островам — последнюю атомную ракету Смаргуды… Ее очень интересовало все, связанное с боями в космосе. Как она отличалась этим от других, глупых и напыщенных девиц, для которых не существовало божественной красоты космоса, многоцветных зорь в верхних слоях атмосферы, пепельно-розового кривого горизонта ледяной Красной луны, ослепительного выпуклого шара Белой луны… Мой мир, мир бешеных скоростей, мир безмолвных погонь, оранжевых факелов черных ракет, метеоров и радиационных полей, белых бетонных плит боевого космодрома Ллионоо, мир, от которого я отлучен — теперь, видимо, навсегда. Я вспомнил, как рассказывал о своей погоне за летающей тарелкой, как я видел соединение летающей тарелки с ее гигантским кораблем-маткой на геостационарной орбите, о том, что летающие тарелки не оставляют следов на экране локатора, их можно видеть только визуально, но они есть, я видел их неоднократно… Она смотрела на меня так, как никогда не смотрела ни одна женщина в мире, и слушала, слушала… Действительно слушала, а не вежливо выслушивала. Как та корова, Иггвоо:
— Барон, только вы никому об этом не рассказывайте, а то вас спишут с летной работы…
Незаметно наступает утро. Я поднимаюсь, стараясь не разбудить раба, но он просыпается и вопросительно смотрит на меня. Я шепотом говорю:
— На пляж пойдем?
Он кивает и мигом вскакивает. Я снимаю пижаму, он подает мне плавки, и мы тихо спускаемся в холл. Охранник спит. Мы бесшумно выходим на улицу. В машине спит дежурный офицер. Мы босиком бежим к пляжу. Талу так же бесшумен, как и я, хотя за мной десять лет тренировок, а ему всего тринадцать, но он белый, у них в крови эта кошачья тишь движений…
Пока я плаваю, Талу стоит на берегу, поджав ногу. Кажется, наш уход вообще никто не заметил. Я ныряю, а когда выныриваю, вижу, что возле Талу стоит человек.
Я в полминуты выбираюсь на берег. Ледяной ветер с севера приятно охлаждает разгоряченное дыхательной гимнастикой тело.
Это Лиина.
— Здравствуйте, барон, — говорит она. На ней форма береговой охраны. — За вами следят?
— Сейчас — нет, — говорю я. — Ко мне сегодня ночью приходили по вашему поводу. Предупредили, чтоб я донес. Вам нужно убежище?
— Да, — говорит она.
Мы быстро идем по берегу. Я говорю:
— Талу, бегом в охотничий домик. Все приготовь.
Он пулей уносится вперед.
— Лиина, вы очень рискуете.
— Я знаю. Я не могла остаться там. За мной охотились.
— Комитет?
— Не только.
Я выражаю удивление. Она резко останавливается, я тоже.
— Лен, вы должны все знать, — говорит она неожиданно сурово.
— Говорите, Лиина, — как можно спокойнее говорю я.
— Помните ваш рассказ о летающих тарелках?
— Естественно.
— Так вот, Лен. Инопланетные цивилизации существуют. Система Шаххара давно входит в сферу их деятельности. На соседних планетах — и на Эмиаруре, и на Яххараре — уже сотни лет есть их поселения.
— Откуда вы знаете?
— Лен, я разведчик другой цивилизации.
Я некоторое время молчу, потом говорю:
— Я знаю, что вы психически нормальны. И я сам видел тарелки. Чего вы хотите?
— Я?
— Нет. Ваша родина.
— Мира. Ваши космические войны угрожают безопасности полетов наших кораблей. Но это не главное. Нам небезразлично, что близкие нам люди убивают друг друга. Мы хотим мира на Шилемауре.
— Мира? Ценой чьей победы?
— Ничьей. Мира. Мы просто стремимся погасить войну.