- Со мной, - вздохнула Лена, отрицая “прибитость” соседа.
Самохин обиженно засопел.
- Ладно, - девица махнула рукой, - пусть тоже зайдёт. Только постоит в сенях.
- У нас ещё собачка есть, - виновато проговорила Лена.
До сего момента девица присутствия Гоблина как бы не замечала. После же сообщения Лены она глянула вниз и с видом академика Павлова, прикидывающего, где у этой скотины рефлексы, принялась изучать её экстерьер. Гоблин под пронзительным взглядом почувствовал себя неуютно. Наверное, приблизительно так себя ощущает кролик, на которого смотрит голодный удав.
Повертев головой, пёс понял, что ждать помощи от хозяина вряд ли стоит, и поэтому принимать меры к собственному спасению придётся самому. Он набрался храбрости и, скроив жалобную мордашку, подкрался прямо к девице, после чего потёрся о её ноги своим боком. В ответ на его поползновение лицо дамы приняло благосклонное выражение.
- Хорошая собака конуре не помеха! - сделала она вывод.
Что конкретно имела ввиду девица, Лене было не ясно, но фраза прозвучала, как приглашение. Вподтверждение Лениных мыслей дама повернулась к гостям спиной, к избе передом, куда и направилась.
Прежде чем переступить порог заведения, Лена глянула на крестьян - те с разочарованием следили за тем, как исчезают за воротами незнакомцы. Погалдев ещё что-то в адрес пришельцев, селяне начали расходиться, через некоторое время от собрания не осталось и следа. Лена с облегчением вздохнула - всё-таки, народ у нас заводной, бывает, не дождавшись обещанного развлечения, он начинает развлекать себя сам. Самой излюбленной забавой традиционно является мордобитие, и лучшей кандидатуры, чем внезапные проходимцы, не отыскать.
В избе было чисто, но пахло. Лена сразу не поняла чем, но, обозрев интерьер, обнаружила в сторонке целый набор овощей. Именно от них и исходил аромат. Противным его назвать было нельзя, но он был такой... своеобразный.
Внутреннее убранство дома состояло из многих вещей. Кроме традиционных стола, табуретов, кровати в сердце деревенского релакс-центра находились пара больших зеркал, дамский столик и что-то вроде секретера, на котором лежала разная утварь. В частности, различных размеров горшочки, кувшинчики и кастрюльки, над некоторыми клубился пар.
Был тут ещё один предмет обстановки, не заметить который было нельзя. Стул располагался перед зеркалом и имел широкое основание, высокую спинку и массивные подлокотники. На одном из них Лена с внутренним содроганием обнаружила ножницы. Они были жуткого размера и напоминали секатор. Воображение тут же набросало картинку, где хозяйка избы одной рукой рубит кустарник, другой подстригает агонизирующую овцу.
- Ну, - подала голос девица, - будем чесать или мазать?
Лена вздрогнула и обернулась к Самохину, как бы ища у него поддержки. Тот расположился в сенях, как ему было велено, и переступать порога не собирался. Весь его вид говорил о том, что он не войдёт туда даже за всё золото мира, потому как быть замученным во время “чесания” в его планы не входит.
Лена снова глянула на девицу, та с нетерпением ждала ответа на свой вопрос. Господи, что ж выбрать-то? Если чесать - то есть секатор и ещё вон тот гребешок, больше напоминающий грабли, чем расчёску. А мазать? Она разглядела возле зеркала пару кругляшков грязно-малинового цвета. Свёкла! Час от часу не легче. В сущности, девица называла вещи своими именами. Может, эпитеты грубые и несовременные, но испокон веков все женщины волосы чешут, а лицо мажут. Кто и чем, это другой вопрос, не меняющий сути древнейшего таинства.
- Может, подпилить чего надо? - предложила девица.
Из сеней хрюкнули, Лена побледнела. Она нисколько не сомневалась, что тут не только подпилить, но и ампутировать что-нибудь могут. Словно в доказательство мадам достала предмет, внешне смахивающий на напильник, и предъявила его в качестве пилочки для ногтей. Лена сглотнула слюну, она вдруг отчётливо поняла, что травматического развития событий ей сегодня избежать вряд ли удастся. В последней попытке спасти свою внешность, она обратилась к хозяйке избы с предположением, которое больше смахивало на просьбу.
- Мне бы брови того, - Лена изобразила дугообразный жест над глазом, - вот так, в общем...
- А-а, подчернить! - обрадовалась девица.
- Ага, - закивала головой Лена.
Она всем нутром ощутила облегчение, которое возникло в ней в результате её же находчивости. Она торжествующе посмотрела в сторону сеней, лицо Самохина скривила гримаса разочарования. Вот змей! Сидит тихо, как мышь, и радуется чужому горю. Надо было его самого сюда запихнуть, пусть бы лучше его чесали, мазали и пилили. Вышел бы отсюда обновлённым и радостным. В сознании Лены возник радостный Самохин, он имел укороченный вид, а дурная улыбка навсегда застыла на его лице.