- У тебя спица есть? - Лена взглянула на Клаву, та кивнула. - Неси!
Клава нехотя побрела к неприметному шкафчику, пошебуршала оттуда беспорядком, но вскоре вернулась, держа в руках тонкий штырь.
- Вот! - в её глазах блуждало чувство утраты. - Держи!
Лена привязала волос к спице, причём постаралась сделать так, чтобы большая его часть развевалась на манер флага. Только развеваться волосок не торопился, а обвис, как хвост у престарелой кобылы. Лена взглянула на окружающих, мол, ну вот, что я вам говорила. Она уже собралась бросить собранную ей инсталляцию на пол, как с предложением снова влез Самохин.
- Надо на двор выйти, - сообщил он.
- Зачем? - удивилась Лена.
- С логической точки зрения, - она закатила глаза, Клава проделала то же самое, - для того, чтобы развеваться, требуется ветер. Или хотя бы сквозняк.
Вот хоть зануда, а молодец, всё говорит правильно. Правда, пока эта правильность ни к чему хорошему не приводила. Может, у этого чудика карма такая? В смысле, чего не сделает, всё равно выходит фигня. От таких лучше держаться подальше, потому как флюиды от них хуже заразы. Этакий радиус неудачника, в который если воткнёшься - считай, дело труба, всё сразу начинает валиться из рук, перестаёт что-нибудь получаться. Существует такая теория - Лена где-то читала. Ладно - теорию пока в сторону, как сказал Самохин - надо переходить к практике.
- Пошли! - она двинулась в сторону двери, держа перед собой спицу с волосом.
На улице было тихо, ни ветерка. Несмотря на омертвение воздушной среды, Лена решила от эксперимента не отказываться. Чувствуя себя окончательной идиоткой, она выставила руку со спицей перед собой. Как и следовало ожидать, ничего не произошло.
На чудное зрелище выбрался посмотреть Гоблин. Он прижался к Самохину боком, тот потрепал мохнатую спину питомца, при этом взгляда от волоска не отводил. В этот момент Ленина ладонь озарилась слабым сиянием, это подарок Варфоломея ни с того ни с сего начал отбрасывать блики. И не только отбрасывать, но и трепетать в сторону калитки.
Удивление Лены длилось недолго, вскоре его сменило чувство сужения всего, что её окружало, до одной единственной точки, в которой не было места ничему, кроме чудесного волоса. Даже если бы она и хотела, Лена вряд ли смогла отвести от него глаза, настолько сильным казалось притяжение. В то же самое время возникло ощущение движения, вернее даже скольжения, будто она летит над землёй, а мимо проносятся тени.
Глава 8
Рано или поздно всё заканчивается, закончился и этот то ли полёт, то ли перемещение. Волосок снова поник, Лена смогла, наконец, отвести от него глаза. Сердце тревожно забилось - обстановка вокруг была не вполне привычной, если не сказать жуткой.
Антураж, как в старых сказках - в дремучем лесу стоял мрачный сумрак, пронизываемый только сизым туманом. Сквозь разрывы в плывущем мареве виднелись поваленные деревья, из них торчали чёрные сучья. Вдалеке кричала точно такая же тварь, которая всё время вопит в старых фильмах про нечисть. Фиг её знает, как её точно зовут, но звучит это действительно жутковато.
Лена почувствовала, как её кожа делается гусиной, а страх, который вдруг возник в животе, решил перебраться повыше и полз теперь холодной змеёй к шее. Позади хрустнула ветка, Лена обернулась. Если бы у неё было слабое сердце, её точно хватил бы Кондратий, потому что Самохин со своими диоптриями и так-то выглядел словно материализовавшийся полтергейст, а посреди таких декораций и вовсе тянул на принца кунсткамеры.
На мгновение дыхание Лены сбилось, но потом запустилось опять, первый испуг улетучился, ему на смену пришло некоторое облегчение. В нестандартной среде лучше средство от паники - наличие знакомого существа, ещё лучше двух. Непонятно каким образом Гоблин перенёсся сюда вместе со своим хозяином, впрочем, собачья натура была таковой, что от Самохина Гоблин старался не отрываться даже в критических ситуациях.
Теперь эта парочка с тревогой осматривала мрачные дебри, причём один делал это молча, а другой с тихим поскуливанием.
- Где это мы? - прошептал Самохин. - В лесу, что ли?
- Нет, - откликнулась Лена, пряча спицу за пазуху, - в парке культуры и отдыха!
Судя по всему, настроение у Гоблина портилось с каждой минутой, его подвывания стали носить характер тоскливого тявканья.
- Уйми таксу, - прошипела Лена, - а то набегут всякие...
Что имелось ввиду под “всякими” она не уточнила. Вернее, не успела, потому что откуда-то сверху послышалось сухое кряхтение, будто поленом водили по бревну, а потом хриплый голос провозгласил: