- Кого опять принесло? Филька, ты что ли?
Неизвестный замолк в ожидании ответа. Следовало что-то предпринимать, на ум Лене пришло сразу два варианта. Первый - это пуститься в бега, второй - завязать непринуждённый разговор. Только как разговаривать с нечистью, да ещё и непринуждённо, она не имела ни малейшего представления. А то, что к ним обращается именно нечисть, у неё никаких сомнений не было, ведь именно к ней и направил её Варфоломей. Пусть не он лично, а его волосок - суть от этого не меняется.
- Чего молчишь, окаянный? - продолжали допытываться сверху. - Отвечай, а то хуже будет!
Лена в этом не сомневалась, а потому брякнула первое, что пришло в голову:
- Мы сами не местные, от трамвая отстали. А вообще-то у нас дружеские намерения и эти... Чистые помыслы.
Она бросила взгляд на Самохина, тому хоть и было страшно, но покрутить у виска он всё же сумел.
Через мгновение после Самохинской пантомимы прямо возле Лены возникло сучковатое деревце, его появление сопровождалось древесным треском и лиственным шелестом. В общем-то, дерево как дерево, излишне корявое только. Но не в этом была его главная странность, а в том, что оно двигалось, и не от ветра, а как самостоятельный субъект, то есть могло перемещаться в пространстве.
До того, как окончательно впасть в ступор, Лена внимательнее всмотрелась в растение. Мать честная, это же человек! Нет, не так! Человекообразное существо, до чрезвычайности смахивающее на дерево. Кривоватое туловище было покрыто корой, руки и ноги напоминали ветки с мелкими листьями. Но главной странностью являлось лицо, всю его поверхность покрывал мох, вместо носа торчал деревянный чурбак, глаза были чёрными, а функции рта исполняло то ли дупло, то ли дыра.
- Кто такие? - существо от разглядываний перешло к расспросам. - Откуда взялись?
Когда неясно, что отвечать, следует от вопроса не отходить и болтаться непосредственно возле него.
- Оттуда! - хоть в горле и пересохло, озвучить ответ Лена всё же смогла.
Существо уставилось на неё чёрными провалами глаз, видимо, пыталось переварить информацию.
- Зачем меня потревожили? - спросило оно.
- Да ни зачем! - пожала плечиком Лена. - Я же говорю, мы тут случайно, - и без всякого перехода, - а вы кто?
Существо, издав деревянный скрип, почесало веткой в затылке, наверное, так оно стимулировало мыслительный процесс под корой .
- Леший я! - прохрипело оно. - А кто Лешего потревожит, тому и не поздоровится!
Лена отступила на шаг, причём сделала это несколько неуклюже, наступив прямо на Гоблинскую лапу. Пёс взвыл дурным голосом, как ни странно его вопль привёл Лену в чувство, страх куда-то исчез, уступив место возмущению.
Действительно, не успели они появиться, как уже удостоились конкретных угроз. И от кого? От ветвистого бревна, которого зачем-то научили трепаться! Неужели она, современный человек, не сможет справиться с этим ДСП, пусть даже и говорящим!
Она попыталась собрать мысли в кучку. Так, для чего она здесь? Чтобы влюбить в себя кого-нибудь! В данном случае вон ту деревяшку. Что для этого требуется? Разные ухищрения, первое среди которых игривое поведение, проще говоря - кокетство. “Провались оно всё!” - вздохнула про себя Лена и с присущей ей непосредственностью пустилась во все тяжкие.
Придав походке развязности, она тронулась в сторону деревца. А что, вилять бёдрами - невелика премудрость, приём бесхитростный и прямой, как извилина у придурка, зато действенный. Леший перестал шелестеть ветками и замер. Ещё бы - это вам не берёзками любоваться, тут всё более обтекаемо, если не сказать интимно.
Итак, первая задача решена - впечатлила. Дальше что? Дальше надо очаровать. Вот тут-то и возникли первые трудности. Как расположить к себе оппонента, если он - деревянный? То есть бесчувственный, как чурбан. Тут разные тактильные ухищрения могут и не подействовать! На помощь пришёл сам Леший.
- У меня одна кикимора есть, - доверительно сообщил он Лене, - ничего так, навроде тебя.
Его тон смягчился, что являлось несомненным прогрессом в отношениях, вот только сомнительный комплимент выглядел хуже всякого оскорбления. Настроение Лены было подпорчено, впрочем, впадать в отчаяние она не спешила, напротив, развязность Лешего придала ей решимости.
- Так вот, она мне всегда говорила, что... - продолжал скрипеть Леший.
Лену вдруг осенило - ну, конечно, надо просто навешать этой кочерыжке чего-нибудь на уши, лучше всего комплиментов. Глубокое заблуждение, что их любят одни только женщины, особи другого пола этому подвержены едва ли не больше. Потребность в перечислении их достоинств прёт из некоторых самцов, как магма из жерла. Правда, этот деревянный инвалид такого впечатления не производил, но, как говорится, попытка - не пытка!