Дурной пример не только заразителен, но ещё и полезен! Осознав, что постигшая их пакость есть явление уязвимое, пленники тут же последовали примеру Жана. Не буквально, конечно, а каждый на свой манер, но неизвестному душегубцу хватило за глаза.
Клава, от природы имея недюжинную силу, схватила тянущуюся к ней руку и шмякнула об коленку, та затряслась и исчезла. Самохин свою ткнул гвоздиком (откуда откопал только, хотя у некоторых людей какой только дряни в карманах не водится). Его рука тоже пропала. Оставаться от общего энтузиазма в стороне Лена не могла, ей ничего лучшего не пришло в голову, чем плюнуть. Приемчик, конечно, так себе, не светский. Ну и ладно, чай не из графьёв, к тому же не она первая покусилась, а на неё. Рука тут же забыла, что явилась по Ленину душу, а как-то поникла и, брезгливо растопырив пальцы, испарилась в небытие.
Гоблин также решил поучаствовать в экзекуциях. Струсив до состояния изнеможения, он повернулся к опасности задом, и, задрав заднюю лапу, обмочил неприятеля. Надо ли говорить, что вскоре в обозримом пространстве ни единой руки не осталось. Правда, цилиндр, в котором находились приятели, никуда не исчез, более того, он начал сжиматься. Его внешние границы плавно двинулись к центру, где обосновались пленники. Воздух сделался спёртым, Лена почувствовала, что ей стало трудно дышать. Возникшая паника липкой змеёй обвилась вокруг её сердца.
- Ах ты ж дрянь такая! - это Клава высказалась про цилиндр.
Вот кого-кого, а Клаву чем-либо смутить было трудно, присутствие духа она не теряла никогда, даже в самых критических ситуациях. Вообще, она относилась к тому типу женщин, которые могут пойти врукопашную с танком, и ещё неизвестно, на чьей стороне окажется преимущество.
Вслед за своим выкриком Клава швырнула свечным огарком прямо в наползающую на них стену. Если бы цилиндр был сделан из стекла, то наверняка бы разбился, но, к сожалению, он состоял из материи более загадочной и странной. Свечной огрызок даже не долетел до стенок и исчез где-то по пути, растворился, будто его и не было.
- Ничего себе! - Клава такого явно не ожидала, уж если она швырнула предметом, хоть что-нибудь, а разбиться было должно. - Подумав ещё немного, она добавила: - Бежать надо!
Что ж, вывод правильный, хотя и неоднозначный, потому что бежать было некуда, со всех сторон на пленников надвигались прозрачные стены.
- Как? - выдавила из себя Лена, дышать становилось всё тяжелее.
- Откуда я знаю? - пожала плечами Клава. - Ты вон у лучше у энтого спроси! - она ткнула пальцем в Самохина. - Он у тебя как раз этот...лоббист!
- Логист! - поправила подругу Гаврилова и бросила взгляд на товарища.
Тот будто того и ждал.
- Если рассуждать логически, - поправил очки Самохин (все присутствущие, включая Гоблина, воздели глаза к небу), - то надо вытащить спицу и сосредоточить на ней внимание!
От простоты озвученного решения просто веяло издевательством, никому и в голову не пришло использовать чудесный волосок, подаренный Варфоломеем. А она, Лена, о замечательном артефакте и вовсе забыла, что являлось непростительной оплошностью и вопиющим конфузом. Ладно, потом всё, а сейчас... Выхватив из-за пазухи спицу, она выставила её перед собой. Краем глаза отметила, что стенки уже совсем близко. Ну, давай же!
Но волосок не двигался, он обвис на блестящей спице и шевелиться не собирался. Вдруг цилиндр, будто что-то заподозрив, ускорил движение, его оболочка устремилась к центру с новой силой, желая раздавить сгрудившихся там пленников. В этот момент Самохин набрал воздуха в грудь и, что есть силы, дунул на волосок, тот взметнулся и затрепетал, тут же всё поплыло перед глазами, Лену подхватило, понесло, страшный цилиндр остался где-то позади.
Чувствовала ли она когда-нибудь подобную радость, Лена не помнила. Ощущение лёгкости заполнило её целиком, не отрывая глаз от спицы, она скользила над поверхностью земли в неизвестность.
Сколько длился этот полёт, она сказать не могла, минуту, а может быть час, но в какой-то момент Варфоломеевский волос сник, вслед за этим исчезло и наваждение. Перед Леной раскинулся совершенно чудесный пейзаж - солнышко, ясное небо, птички. “Или рай, или курорт!” - подумалось Лене. Вообще-то, думалось ей с трудом, иначе в первую очередь она озаботилась бы состоянием своих товарищей. Впрочем, остальные члены команды обнаружились сами, сзади послышались всевозможные охи и даже ругательства, ими больше прочих грешил почему-то Жан. Получалось у него не очень, не хватает иноземцам той смачности в выражениях, которыми легко, с известным изяществом жонглирует отечественный контингент. Тем не менее, Жан сквернословил, как мог. Справедливости ради надо сказать, что делал он это с присущей ему эмоциональностью и от души.