Владик Самохин имел две конструктивные особенности организма, которые кардинальным образом отличали его от прочих жителей дома. Этими особенностями являлись неимоверный размер ног и толстые линзы на очках. Из-за этих линз глаза Самохина казались размером с чайное блюдце. Вкупе с нестандартными башмаками и хлипкими мускулами они создавали образ какого-то гуманоида, по ошибке залетевшего не в свою Галактику. Или того фэнтезийного существа, чьё имя носил его питомец.
Отношения Лены и её подслеповатого соседа носили характер неизбежного сосуществования и сводились к дежурным приветствиям и общим фразам, что говорило о полном равнодушии одного человека к другому.
Но сегодня, в момент, когда сосед так удачно возник из недр подъезда, Лена готова была его расцеловать, что и не преминула сделать. Поддавшись внезапному импульсу, она чмокнула Самохина в щёку, тот тут же превратился в очкастое изваяние, Гоблин снизу издал невнятное рычание. Оно было коротким и походило на собачью икоту, судя по всему, пёс стал свидетелем сценки, в вероятность которой ему верилось с трудом.
Оставив парочку пребывать в анабиозном недоумении, Лена поспешила проникнуть в тёплое нутро дома. Следующим этапом на пути к квартире стал лифт. Она потянулась к заветной кнопке, до соприкосновения блестящего кругляша и пальца оставались считанные микросекунды. В этот момент раздался едва слышимый звук мотора, лифт двинулся вверх.
Лена сплюнула - надо же, как нарочно! Может, какой-нибудь каверзный гад специально строит ей козни? Услужливое воображение тут же выдало свой вариант недоброжелателя. Конечно же, им оказался Котов. Лена представила, как рыжая голова выглядывает из-за угла, а потом с гадким хихиканьем жмёт тайную кнопку с единственной целью - в последний момент умыкнуть у неё лифт.
Кстати, что это с ним? Кабинка для пассажиров начала вытворять форменные безобразия - она двигалась вниз, делая остановки на всех этажах. У Лены в этот момент было только одно желание - расстрелять того мерзавца, который управлял тесной кабинкой.
Ожидать нечто еле ползущее - задача не просто невыносимая, она практически невозможная. А уж для спешащей женщины - и подавно. Лена вспомнила все нецензурные эпитеты, что смогла почерпнуть за свою жизнь, и наградила этим добром неизвестного типа, вздумавшего в разгар дня покататься на лифте. После чего решилась на кардинальный способ выйти из положения, а именно - на восхождение по лестнице.
В обычных обстоятельствах она ни за что не решилась бы на такой героический шаг, но время, вернее, его отсутствие, диктовало другие правила бытия, согласно которым не возбранялось использовать экстремальные способы перемещения.
Лена бросилась к лестнице. Если бы она обернулась назад, то увидела, что подъездная дверь отворилась, и в неё просачивается давешняя парочка в лице волкодава с дурным прозвищем и близорукого кинолога-одиночки. На лице Самохина застыло такое выражение, будто ему только что сообщили, что он является наследным принцем графства Уэльского.
Но ничего этого Лена не видела, все её помыслы были сосредоточены на поставленной цели, а именно - на родной квартире. Она уже преодолела первый лестничный марш и изготовилась к штурму второго, в этот момент разглядела знакомую фигуру с авоськой.
Прямо ей навстречу спускалась по лестнице тётка, та самая из метро. Глаза недавних антагонисток встретились, в этот момент Лена зацепилась ногой за ступеньку и упала, больно стукнувшись о бетон.
- Провались оно всё! - в этом крике отчаяния слились воедино досада от неожиданной встречи и упрёк в адрес того, кто придумал многоэтажное строительство.
Если бы Лена знала, к чему приводят необдуманные пожелания, она ни за что не стала бы их использовать и полностью исключила из лексикона. Но, как говориться, слово не воробей... Фразеологизм “Провались оно всё!” прозвучал, и от этого было уже никуда не деться.
То, что случилось вслед за выкриком Лены, разумному объяснению не поддавалось. Это самое “оно” вдруг взяло, да и провалилось. Последним Лениным воспоминанием в момент лестничного крушения стало удивлённое фырканье за спиной, которое сопровождалось не вполне печатным возгласом интимного толка.
Далее наступила темнота, Лена даже не успела толком испугаться. Хотя чего, собственно говоря, бояться? Наверное, она приложилась о ступеньку лбом - вот вам и результат! Временная потеря сознания в потоке непрерывного бытия. Единственное, что смущает, как это она, пребывая вроде бы в бесконтрольном состоянии, имеет возможность рассуждать? Хотя, это, скорее, плюс, чем минус, потому что, как сказал один умный дядька, если я мыслю, значит, жить буду! Она медленно открыла глаза.