В итоге, через два-три месяца мы заёдём в Остейзию с двух сторон. С моря на западе и через степь на востоке. Связь у нас есть, притом такая какую маги не смогут заглушить, мы скоординируем свои действия и возьмём Гюнтера за горло.
— Я должен пойти с хёвдингом, — вмешался, всегда молчаливый, Вигмар. — До островов надо будет идти на кораблях. Без меня вам подсунут никчёмное дерьмо, которое потонет сразу же. Да и идти по морю трудно. Нужен хороший кормщик. Наш ярл так и не удосужился освоить эту науку.
— Я дам нужные приборы, — парировал Клаудиус.
— Это хорошо, это поможет. Но вы, сухопутные крысы, не понимаете что такое море. Его нужно чувствовать и понимать. Море только на первый взгляд всего лишь вода и ветер. Нет, это целый мир. Сейчас оно одно, а через мгновение совсем другое. Все ваши приборы не заменят чутья. Что ни говорите, я должен пойти с ярлом.
— Если ты так считаешь, так и сделаем, — ответила Прима, — я спать. Всем до завтра.
— Я с тобой, — Секунда тоже поднялась и девушки пошли к их палатке.
Их путь лежал через весь лагерь. Они шли медленно, постоянно останавливаясь, чтобы поговорить с воинами. Вот и сейчас они задержались у очередного костра. Только на сей раз причиной была Секунда.
— Дик, это ты? Как я рада тебя видеть! — окликнула девушка одного из воинов.
— Да, госпожа сотник, это я! Я тоже рад, мы все рады. Здесь несколько парней из нашей бывшей сотни. Жаль только папаша Джон не с нами и Марк с Грегом и капитан Каст, — тяжело вздохнул Дик.
— Да, мне будет их не хватать, но мы постараемся отомстить за их смерть.
— Смерть? Нет, они живы. Их нашли возле западной стены, израненных, но живых.
— Тогда почему их тут нет?
— А вот этого я не знаю. Знаю только что часть наших разобрали себе маги до того как Гюнтер велел отправить нас сюда. Ну, так говорили охранники тюрьмы в Аласкиви.
— Прима, нам надо узнать, где могут быть эти люди. Ты даже не представляешь себе, какие это люди!
— Пошли к Клаудиусу. Тут только он может помочь.
«Эх, как-то быстро старик сомлел, ну ничего, пусть полежит, потом им снова займусь. А теперь очередь здоровяка. На нём мы проверим молнии, а потом вернёмся к братьям, интересно они там себе еще не всё отморозили?»
Вообще маги не любят мрачные подземелья, цепи, клетки и прочие атрибуты «Тёмного Властелина». Даже худшие из них, самые настоящие вивисекторы, предпочитают чистоту, свет и комфорт. Для себя конечно, не для своих жертв.
Но были и исключения, одним из которых была Мэтр Фиала, Леди Боль, как она себя называла.
Фиала была очень молода по меркам магов, ей было всего сорок, и занималась исследованиями возможностей человеческого организма в экстремальных условиях. Во всяком случае, так она это называла.
На самом деле, все её исследования были самым настоящим садизмом и не ставили перед собой никакую другую цель, кроме как причинить «подопытным» максимальную боль. Нет, конечно, она делала подробные записи своих экспериментов и реакции на них, но это была всего лишь попытка придать лоск своим извращённым наклонностям.
«Лаборатория» Фиалы как раз представляла собой типичную пыточную. Единственное узкое окно под потолком, четыре клетки для узников, цепи и пыточные устройства. Всё это было нужно для «настроения».
Вот уже три недели Фиала проводила «серию экспериментов» над четырьмя «подопытными» мужчинами. Немного огня, холода, кислоты, раскаленного метала и очень много электричества.
После каждого «эксперимента» её подручные, тоже рабы, только с полностью промытыми мозгами, выносили жертву из лаборатории и помещали в медицинскую капсулу, с помощью которой магичка исцеляла жертву. И на утро всё начиналось сначала. Да, она специализировалась на магии исцеления, которая и приносила ей доход.
Капитан Каст, папаша Джон и братья, Марк и Грег, каждый день молили о смерти, то что с ними делало это чудовище в женском обличье было намного хуже смерти.
Впрочем, скоро всё закончится. Они ей стали надоедать и были не в её вкусе, если мы говорим о плотских утехах. Еще день, два и всё.
Фиала с упоением била капитана Каста молниями из двух магических жезлов. Тело мужчины, подвешенное на цепях к потолку дёргалось от каждого удара. Он был крепким орешком для неё, не кричал, а только стонал сквозь стиснутые зубы. Папаша Джон слишком рано, по её мнению, терял сознание, а Грегу и Марку она вырвала языки за дерзкие речи.