Зимой Митяй намеревался не заниматься ничем, кроме охоты и праздного времяпрепровождения. Если, конечно, ему позволят обстоятельства и обитатели здешних мест, которые пока что ничем ему особенно не досаждали. Скорее всего только потому, что от него было слишком много шума и вони, а вскоре количество вони должно было резко увеличиться, ведь после возведения стены, которая, благодаря лебёдке росла довольно быстро, он намеревался съездить за льдом и затем поохотиться, форель ему уже приелась, а потом заняться сбором нефти и её перегонкой в бензин, надеясь, что движки не станут он него чихать. Строительство стены высотой в шесть метров, усеянной поверху, для красоты, острыми кольями, которое Митяй вел ударными темпами, завершил в середине сентября и, не приходя в сознание, тут же принялся срочно сооружать на берегу нефтесборную яму и деревянное боновое заграждение. Рыба уже пошла на нерест и ему следовало поторопиться, так как это форель домоседка, но его интересовал лосось и, особенно, его икра, которую он очень любил, да, очень уж она была дорогая, ему не по карману, а тут маячила роскошная и, главное, безразмерная икорная халява.
Длинную и узкую нефтяную яму он копал с помощью мотоцикла в двадцати метрах от реки чуть ли не круглосуточно, благо почва в районе бывшей будущей улицы Девятого января, где как раз находилась автозаправочная станция, оказалась довольно рыхлая, по большей части глина с большим количеством песка. Набив руку пропашном рытье котлована под землянку, Митяй управился с куда большей по объёму работой всего за неделю, что и понятно, ведь ему была нужна длинное и узкое нефтехранилище, которое он мог перекрыть крышей и возвести вокруг него стены. Ещё три дня он занимался тем, что укладывал на дно и стены асфальт, чтобы собранная нефть не впитывалась в почву, и поднял кирпичные стены чуть ли не на метр. Нефтехранилище у него получилось знатное, на шестьсот двадцать кубов, но и намаялся он за эти те недели, что строил его, крепко. Зато когда Митяй установил на берегу, под углом в тридцать градусов, стрелу из целой сосны и опустил в воду длинную, дубовую доску-бон, с привязанными к ней камнями, чтобы та не всплывала, повесив её деревянные брусья, нефть довольно быстро потекла по керамической трубе, проложенной по узкой канавке, в яму нефтехранилища и после нефтесборника на поверхности воды осталась одна только тонкая, радужная плёнка, но и та вскоре исчезла.
Зато в длинную яму шириной в четыре метра, огороженную глиняным бруствером и стеной в один кирпич, «оштукатуренной» асфальтом изнутри, не такой уж и тонкой струйкой полилась нефть, смешанная с водой. За сутки нефти стекало в яму литров триста и теперь Митяю пришлось снова срочно взяться за бензопилу, чтобы соорудить над нефтехранилищем навес от дождя и загородить его стенами от снега. Только в конце сентября он управился с ним и немедленно поехал за льдом, чтобы успеть заготовить как можно больше лосося на зиму. Для себя Митяй отгородил в землянке комнату размером три с половиной на пять метров. В ней же он разместил и слесарно-токарную мастерскую. Второе помещение, немного побольше, пять на пять метров, служило ему отапливаемым складом, а третье, такого же размера, обложенное кирпичом и оштукатуренное, с асфальтовым полом и двумя входами, изнутри и снаружи, он превратил в холодный склад, установил в нём полки, завёз в него льда рассыпал по полу более, чем полуметровым слоем и засыпал опилками. Холодильник получился довольно серьёзный, с температурой воздуха не выше минус шести градусов осенью. Зимой будет ещё холоднее.
После этого Митяй с чистой совестью отправился на реку со спиннингом и принялся выуживать из воды всё, что попадалось на удочку. За каких-то две недели он уложил в грубо сколоченные деревянные ящики и пересыпал колотым льдом добрых пять тонн рыбы, две трети из которой были лососями, причём ещё не начавшими нереститься. Заодно он заложил на лёд почти тонну икры в глиняных горшках и лишь небольшое количество, килограмм пятьдесят, засолил, чтобы побаловать себя. Теперь зима Митяя уже не страшила и он, наконец, начал исследовать самую ближнюю территорию, разъезжая по своим владениям на мотоцикле «ИЖ-49», способном проехать где угодно и при этом с довольно большой скоростью. В первую очередь его интересовала высококачественная глина и вскоре он нашел на берегу Голышки то, что искал, почти белую глину, без малого чуть ли не чистый каолин, и сразу же занялся её добычей, пока не зарядили сплошняком дожди. Вместо навеса над первой печью для обжига он построил из оставшегося леса большой, непродуваемый сарай с двухскатной крышей. В нём ровно треть площади занимал здоровенный деревянный бассейн для замачивания глины. В дополнение к первой, он сложил вторую, печь для обжига, ещё большего размера, изготовил из толстых досок сушильную камеру и у него осталось ещё довольно много места.
Нефть всё прибывала и прибывала в яму и Митяю следовало подумать о том, чтобы соорудить не какой-то там чеченский самовар, а самую настоящую ректификационную колонну. Тщательно перебрав руками чуть ли не каждый комочек глины и замочив её, добавив промытого кварцевого песка, который, нашел в районе Асфальтовой Горы, он накрутил на уже куда более профессионально изготовленном гончарном круге, приводимом в движение мотоциклом, три десятка больших горшков для хозяйственных и технических нужд, в первую очередь для сбора мочи, она ему тоже должна была вскоре пригодиться. Глина ему попалась просто великолепная и что самое главное, уже отмоченная в естественных условиях, а потому он легко и быстро вытягивал из неё даже очень большие горшки, благо с гончарным делом он был знаком с детства, ещё со школы. Митяй поставил их в сушильный шкаф и зажег форсунку. Через три дня, а он всё это время копал глину и возил её в свой керамический цех, горшки капитально просохли и он загрузил их в печь, заложил устье кирпичом и на следующий день, с утра пораньше запалил целых шесть больших нефтяных форсунок, изобретённых каким-то безвестным изобретателем, оснащённых кольцом нагрева топлива, из-за чего они могли работать на любом жидком топливе. Им было достаточно лишь нагреться и затем они горели с рёвом даже без какого-либо наддува, пока в баке имелась нефть. Обжиг шел в течении двенадцати часов, до самой ночи, но посмотреть на то, что у него получилось, Митяй смог только через сутки. Вскрыв печь прежде времени, он мог мигом угробить все свои труды.
Когда печь полностью остыла, он разобрал кирпичи и увидел, что только треть толстостенных горшков могли пойти в дело. Остальные либо растрескались, либо дико скукожились, но это его нисколько не расстроило. Зато на готовые горшки было любо-дорого посмотреть. Желтоватые, светло-серые, они и без какой-либо глазури имели очень плотную структуру. Да, из этой глины, которую он обжигал при температуре не менее тысяча пятидесяти, тысяча ста градусов, можно смело делать ректификационную колонну, но Митяй не стал торопиться. Отобрав семь самых лучших даже не горшков, а скорее двадцатилитровых бочонков с крышками и ручками, он поставил в печь следующую партию керамики, заполнил нефтью и выстроил снаружи, под навесом, пять горшков, помочился в шестой и принялся разбивать молотком весь брак. Когда он основательно измельчил черепки, то заложил их в изготовленный на скорую руку деревянный барабан дробилки вместе с расколотой на мелкие куски доломитовой галькой и завёл свой многострадальный мотоцикл, поставленный на козлы, отрегулировав работу двигателя на минимальные обороты, чтобы тот крутил дробилку.
Хотя дробилка и тряслась, как скаженная, уже через несколько часов Митяй получил почти целый куб шамотной крошки пополам с доломитовой и вскоре приступил к новому этапу работы, принялся формовать огнеупорные кирпичи, которых ему требовалось теперь очень много. Осматривая берег Пшехи, он нашел роскошное галечное поле и даже привёз оттуда несколько десятков образцов. Разгуливая по большому галечнику, он почти сразу же нашел несколько больших, тяжелых, тёмно-красных, почти коричневых камней, точно таких же, какие однажды принёс домой в детстве, но всё же включил ноутбук и проверил по справочнику. Да, это оказался гематит, красный железняк, то есть железная руда и он сможет выплавить из него железо, для чего ему нужно построить вагранку. Что она из себя представляет и как выглядит, Митяй знал довольного хорошо, видел её на заводе имени Седина в Краснодаре. В принципе, имея под рукой берёзовый уголь, известняк, доломит и, главное, достаточно много гематита, он мог выплавить из него железо, а для этого ему в больших количествах требовался огнеупорный кирпич.