- Господи, Джон, - выдыхает Гарольд, - неужели ты не мог выбрать кого-то другого? Этот парень – конченный наркоман. Поверь, я знаю, что говорю. Мой покойный брат был наркоманом. Ты же понимаешь, что наркоман не способен на верность, преданность, любовь. Ради дозы он не то что предаст, он маму родную убьет. Ты же врач, Джон, как ты мог? Скажи, что ты не знал, что он наркоман, скажи, пожалуйста, - умоляет Гарольд, но Джон лишь качает головой.
- Успокойся, Гарольд, я знаю, что он колется. И конечно меня это беспокоит, только не по той причине, которую называешь ты. Шерлок не такой – он хороший … Он любит меня, - Джон не должен говорить этого Гарольду, это звучит по-детски и это слишком личное, его и Шерлока, но слова вырываются, и назад их уже не вернуть. Джона распирает счастье, которое делает его глупее.
- Наивный, - Гарольд с отвращением швыряет стаканчик с кофе куда-то вниз, на стоянку, и Джон надеется, что сейчас он не облил чью-нибудь машину. – Ты наивный дурачок, Джон. Твой Шерлок – первоклассная шлюха. Шлюха, слышишь? Это тот, кто трахается за деньги! В его случае за дозу! Он не может любить, он шлю…
Пощечина Джона затыкает его, захлебнувшись словами, он некоторое время просто открывает и закрывает рот, глядя на покрасневшего Джона.
Джон сердит, просто не в себе, его трясет. Остатки недопитого кофе выплескиваются на бетонный пол балкона и превращаются в темные узоры теста Роршаха. Он некоторое время еще смотрит на Гарольда, а затем уходит в ординаторскую, не сказав ни слова. Они расходятся молча по своим делам, и Джон не замечает протянутую руку Гарольда.
Все утро Джон мрачен и неразговорчив. Слова Гарольда звучат и звучат в голове, он не хочет их слышать, но они назойливо жужжат, разъедая мозг. Джон на самом деле не наивный и доверчивый дурачок, и о том, на что способны наркоманы, он знает прекрасно. Но Шерлок – другой. Он невероятный, потрясающий, великолепный, единственный в мире, уникальный и гениальный. Им невозможно не восхищаться, его невозможно не любить. К нему не липнет грязь и мерзость наркоманских будней. Однако зароненное Гарольдом сомнение гложет стойкую убежденность Джона. Шерлок явно не общается со своей семьей – он до сих пор ходит в кроссовках Джона. Но у него водятся деньги – он купил резинового монстра, покупал продукты. Он в конце концов на что-то колется. Джон стонет от мысли о том, что Шерлок может себя продавать. Нет, это не правда. Он слишком аристократичен и независим для этого. Джон мысленно бьется головой об стену и начинает анализировать все по новой. Просвета нет – Джон просто хочет увидеть Шерлока и успокоиться.
Где-то ближе к обеду появляется Гарольд. Выводит Джона из кабинета и в курительной комнате, зажав его в углу, сует в нагрудный карман листок, вырванный из блокнота.
- После смерти брата у меня остались кое-какие связи в их среде. Твоего Шерлока я несколько раз видел в одном плохом месте. Мне стоило лишь кое-куда позвонить, и вот… - он кивает на листок бумаги, - адрес того притона. Он скоро будет там – можешь убедиться, как твой принц расплачивается за дозу. Езжай прямо сейчас, возьми такси, я прикрою на приеме.
Джону хочется оттолкнуть Гарольда, хочется дать ему по морде, выбить пару зубов, измолотить в кровь, хочется закричать, но вместо этого Джон кивает и идет в ординаторскую. Он даже не переодевается, просто натягивает куртку поверх формы и выходит на улицу. Как назло удается быстро поймать такси, и через некоторое время он оказывается перед двухэтажным ветхим строением, предназначенным на снос в районе, в котором не безопасно не то что жить, даже просто дышать. Джон проходит по длинному коридору, заглядывая в каждую комнату на этаже. Комнаты набиты наркоманами, которые лежат на грязных матрасах или сидят, прислонившись к стене. Они не реагируют на Джона, они вообще ни на что не реагируют. Где-то впереди Джон слышит голоса и ускоряется. На площадке перед лестницей на второй этаж стоит мужчина в кожаной куртке. У него расстегнута ширинка джинсов. Перед ним, на коленях, Шерлок делает минет, старательно насаживаясь на его член. Джон в растерянности замирает, сердце пропускает удар, он бледнеет. Лицо у Шерлока бесстрастное, глаза прикрыты, он словно медитирует. Губы припухли, по щеке стекает слеза. Мужчина в кожаной куртке жестко держит Шерлока за кудри и грубо дергает, задавая темп. Шерлок покорно подчиняется, ускоряясь. Мужчина стонет, подается бедрами вперед:
- Давай, сучка, сильнее, глубже! Как же ты хорош, малыш! Если согласишься в попку, дам двойную дозу. Ну же, заглоти, давай, давай…
Джон чувствует, что его сейчас вырвет, но он словно парализован, не в силах отвести взгляд или просто уйти. Он видит, как Шерлок несколькими движениями руки по чужому стволу доводит мужчину в куртке до оргазма и проглатывает его сперму, а затем вылизывает член и аккуратно заправляет в трусы.
- Мою попку ты не получишь, Арчи, - говорит он при этом чуть охрипшим голосом, - с тебя и минета довольно. Расплачивайся поскорее, я тороплюсь, - и в этот момент поднимает глаза и видит Джона.
Глаза Шерлока расширяются от ужаса, распухшие губы беззвучно произносят его, Джона, имя, Шерлок дергается, словно пытается отстраниться, и Джон наконец-то обретает подвижность. Он разворачивается и выбегает из здания так, словно за ним гонится чудовище, живущее в шкафу их с Гарри детской, из ночных давнишних кошмаров. На улице его все же выворачивает. Он опорожняет желудок, вытирает тыльной стороной ладони рот и позорно убегает из этого места. Как Джон добирается до работы – не помнит. Первое воспоминание после пережитого шока – успокаивающий голос Гарольда, теплый чай и больничное одеяло. Гарольд укладывает его в пустующем боксе и продолжает прием. Джон приходит в себя к вечеру, когда Гарольд заканчивает с обходом больных. Они не обсуждают случившееся, Гарольд не задает вопросов, он просто находится рядом, взяв на себя дежурство, и от этого если не менее больно, то хотя бы просто спокойнее. Он приносит Джону горячий чай и стаканчик бренди, и Джон все это выпивает безропотно. Джон благодарен Гарольду за поддержку, но он ненавидит его за то, что увидел этим днем. Джон очень боится, что Шерлок придет сегодня ночью в ординаторскую, поэтому остается ночевать в боксе. Но очевидно, что Шерлок так и не приходит, потому что Гарольд, спавший на диване, ничего об этом утром Джону не говорит. Они пьют утренний кофе на балконе и молчат. У Джона в голове пусто, а в груди больно. Он чувствует себя преданным и униженным, хоть и понимает, что Шерлок ему ничего не обещал. Они не давали друг другу клятв верности, чтобы хранить эту самую чертову верность. Джон сам во всем виноват, ведь он знает, что нельзя привязываться к наркоману. Когда вечером после ночного дежурства Джон возвращается домой, Шерлока там нет. У Джона нет дедуктивных способностей последнего, чтобы определить, приходил ли он вчера, с виду все в квартире выглядит по прежнему. Джон заваривает чай, забывая о том, что весь день не ел и ложится спать без одежды. Он не застилает плюш простыней и чувствует каждой клеточкой кожи его мягкие ворсинки и заскорузлую корку засохшей спермы. От этого почему-то становится чуть-чуть легче. Джон переворачивается на живот, вдыхает запах, оставленный Шерлоком и засыпает с каменным стояком. Жизнь без Шерлока – мучение, теперь он знает это точно.
Шерлок не появляется уже два дня. Четверг. Тот самый день после большого алкогольного отравления в их районе. Джон механически принимает больных и запрещает себе думать. У него опять ночное дежурство, затем пятница, преддверие уикенда, и наконец – выходные. Джон осматривает очередного отравившегося и горько усмехается. Шерлок ушел, и его ближайшие выходные – пьяный угар с Гарри, как было до него. Что ж, это именно то, что нужно, чтобы жизнь вернулась в привычное русло. Джон ужасно, до сведенных скул скучает по Шерлоку. Гарольд чаще мелькает в окружении Джона. Если раньше они общались в основном по утрам, на балкончике за стаканчиком кофе, то теперь они вместе обедают. Джону все равно с кем обедать, потому что все его мысли так или иначе возвращаются к Шерлоку. Джон волнуется жив ли он, вернулся в семью или нашел приют в другом месте. На самом деле Джон даже уже не злится на него за то ужасное, что тот делал. Наверное Джон слабохарактерный, раз не может вычеркнуть из своей души этого человека и прощает ему то, что никогда не простил бы другим. День проходит, и наступает вечер. Закончив обход, Джон немного болтает с дежурной медсестрой, совершенно не запомнив о чем, и возвращается в ординаторскую. Он всего лишь хочет спать. В последние два дня вернулись кошмары, и Джон спит от силы два-три часа. Джон заходит в ординаторскую и некоторое время просто стоит, вспоминая, что он собирался делать, потом поворачивается и видит сидящего на диване Шерлока. Джон моргает и даже трет глаза в надежде прогнать галлюцинацию, но галлюцинация не сдается.