- Как часто? При каких обстоятельствах? Какого рода боли? – профессионально спрашивает Джон.
- Довольно часто, - соглашается мужчина, - в основном, когда я думаю о своем брате. Меня очень беспокоит его судьба. Он у нас сложный… - мужчина мимолетно усмехается, - юноша. Боль ноющая, такая, знаете, надоедливая.
- Ну что ж, - Джон понимает, что ничего не понимает – странный пациент, странный разговор, - давайте я вас послушаю.
Мужчина начинает медленно расстегивать свой безупречный пиджак, когда Шерлок где-то за спиной резко произносит:
- По-моему джентльмен перепутал больницу для бедных со своим личным врачом.
- Мы оказываем помощь всем, независимо от социального положения, - рассеянно замечает Джон, стараясь понять, что же его смущает во всей этой ситуации.
Мужчина, наконец, раздевается до пояса, обнажая свое чуть полноватое, но все еще подтянутое тело, и Джон берется за стетоскоп. После непродолжительной процедуры, когда он слушает не только сердце, но и легкие мужчины, Джон произносит:
- У вас отменное здоровье. С сердцем все в порядке. Если хотите, мы можем сделать кардиограмму на всякий случай. Шерлок, подготовь электрокардиограф.
- Нет-нет, - поспешно останавливает его мужчина, - не стоит. Я вам верю.
За спиной слышится злое сопение, и Джон оборачивается, впервые с момента появления этого странного визитера, взглянув на Шерлока. Шерлок в ярости и едва сдерживается.
- Я могу одеваться? – интересуется мужчина.
- Да, конечно, - кивает Джон, все еще не понимая.
- Запонки не забудьте, - ядовито шипит Шерлок, и тут до Джона начинает доходить.
Он в изумлении переводит взгляд с одного на другого, отмечая отдаленное фамильное сходство и некое общее высокомерное выражение лица. Пауза затягивается.
- Так что вы мне порекомендуете, доктор? – интересуется мужчина (или Майкрофт?), полностью одевшись. – Мое сердце болит от беспокойства за брата. Но мы с ним не разговариваем, он в обиде на меня. Хотя все, что я делаю, делаю исключительно для его блага.
- Может быть, вам стоит еще раз попытаться наладить с ним контакт, - осторожно говорит Джон, и ловит сжимающуюся в кулак руку Шерлока.
Он начинает тихонько поглаживать большим пальцем его запястье круговыми движениями, стараясь успокоить и не дать разразиться гневу, и Шерлок действительно успокаивается. Его напряженные плечи неуловимо расслабляются, а на губах появляется едва заметная улыбка.
- Думаю, это почти невозможно, - произносит он, пристально глядя на брата, но Джон знает, что Шерлок уже не взбешен, и это радует.
- Трудно, - поправляет Шерлока Джон, - но пытаться стоит. Ведь речь идет о вашем брате. Мне заводить карточку? – он смотрит вопросительно на Майкрофта, который задумчиво разглядывает их обоих – наверняка поглаживания Джона и реакция на них Шерлока не остались незамеченными, но Джона это не волнует.
- Нет, не утруждайтесь, - наконец отвечает на вопрос Майкрофт, - карточку заводить не стоит. Я бы предпочел остаться инкогнито. Благодарю за совет, думаю, я к нему прислушаюсь. Всего доброго, джентльмены, берегите себя и не забывайте о своих близких.
Он уходит, а Джон и Шерлок еще некоторое время смотрят на закрывшуюся за ним дверь. Первым приходит в себя Шерлок.
- Ублюдок, ищейка проклятая, - бормочет он.
- Это же твой брат? – на всякий случай уточняет Джон.
- Хотел бы я, чтоб это было не так, - вздыхает Шерлок.
Джон легко целует его в щеку и улыбается:
- Забудь. У нас закончился прием. Самое время пойти домой.
- Домой, - расплывается в ответной солнечной улыбке Шерлок. – Звучит заманчиво!
По дороге домой они разговаривают о том, чем будут заниматься в выходные. Джону нравится планировать, а главное, у него появилась надежда обойтись без алкогольных вливаний. Если Гарри будет в хорошем здравии, он сможет уклониться от очередных посиделок. Шерлок уверен, что никаких «если» не будет – Гарри в порядке и все тут. В магазине Джон покупает фрукты, мясо и овощи – он собирается приготовить рагу и овощной салат с йогуртовой заправкой. Шерлок не возражает. Когда они подходят к дому, Джон останавливается и осторожно интересуется у Шерлока, как тот себя чувствует. Они не разлучались почти сутки, и все это время Шерлок не кололся. Джон боится, что тот просто сорвется и наделает глупостей. Он даже предлагает Шерлоку деньги, лишь бы тот не принялся за старое – мысль о том, что Шерлок будет продавать себя, как какая-то проститутка, не укладывается в голове. На высказанное беспокойство Джона, Шерлок смущенно улыбается и говорит, что пробует завязать. Наркотики делают его слишком уязвимым, а это – плохо. Джон лишается дара речи, потому что то, что говорит Шерлок слишком похоже на сон. Он осторожно намекает, что без помощи профессионалов самостоятельно справиться с зависимостью практически невозможно, но Шерлок лишь пожимает плечами:
- Я попробую. На самом деле с тех пор, как мы знакомы, я довольно неплохо держусь и срывался всего лишь дважды, - смущенно объясняет он.
- Но почему ты позволил мне думать, что все это время колешься? – недоумевает Джон.
- Чтобы не давать надежды, потому что не бывает бывших наркоманов, - мрачно отвечает Шерлок, и Джон решает завязать с расспросами - он не собирается ему мешать.
Дома они разгружают пакеты с едой, переодеваются. Шерлок обходит квартиру осторожно, будто кот, проверяющий состояние вверенной ему территории – он вернулся домой после ссоры, и теперь ему заново предстоит проникнуться этим понятием. Дом! Джону приятно думать о своем жилище в сочетании с Шерлоком. Он надеется, что для последнего оно также связано с Джоном.
Рагу стоит на огне, фруктовый салат уже нарезан в креманки, телевизор тихо бормочет об успехах британской армии в Афганистане, а Шерлок и Джон целуются, оккупировав желтый плюш. Джон до сих пор не может понять, как так получилось, что вопреки его упорному сопротивлению, этот длинный и нескладный парень столь основательно угнездился в его сердце. Джон считает себя достаточно рациональным, не способным на какие-то сильные жесты или поступки, даже смерть Эндрю хоть и стала поворотной для всей его жизни, все же не сумела изменить какие-то основополагающие черты в нем самом. Но с Шерлоком все иначе – Джон не узнает себя, свои действия и слова, как будто внутри него поселился чужой человек – более рисковый, раскрепощенный и смелый. Джон почти не знаком с этим чужаком, но иногда он вдруг начинает понимать, что у них в жилах течет одна кровь – кровь Джона Ватсона. Джон целуется с Шерлоком и с уверенностью может констатировать – поцелуи - нечто приобретенное, прежний Джон Ватсон ТАК не целовался - просто не умел.
Рагу едва не пригорает, но Джон успевает спасти его в последний момент. Шерлок все еще провокационно облизывается, отчего сердце Джона стучит, как бешеное, но Джон не поддается на провокацию, и Шерлоку приходится перебраться за стол. Они ужинают в приятной тишине, негромко переговариваются, обсуждая события прошедшего дня, вместе пьют заваренный Джоном чай на диване, а затем вместе же моют посуду. Самая прекрасная часть вечера наступает, когда руки Шерлока раздевают Джона, скользят по его обнаженной коже, ласкают и возбуждают. Джон стонет, подается навстречу, позволяет играть на себе, как на музыкальном инструменте, а Шерлок, словно опытный настройщик, умело вызывает из Джона такие звуки, о существовании которых прежний Джон Ватсон даже не догадывался. Они занимаются любовью долго: на диване, на полу, в ванной, на кухонном столе. Ночь кажется длинной, стены толстыми, а сердце большим и ненасытным. Они настолько настроены друг на друга, что в какой-то момент сливаются в ощущениях, в физических контактах и эмоциональных волнах. Они – одно целое, одна душа, одно сердце, одно тело, один мозг. Это странно, потерять себя, раствориться в другом, позволить стать частью кого-то. Но Джону это нравится. Он готов прожить так всю жизнь. Они засыпают под утро, на чистой простыне, застеленной поверх желтого плюша, укрытые теплым джоновым одеялом. Их конечности переплетены так тесно, что невозможно сказать, где заканчивается один человек и начинается другой, они боятся потерять друг друга и даже во сне цепляются за руки.
Джон просыпается от пронзительно-навязчивого звука и некоторое время сонно таращится в потолок, размышляя о его происхождении. Стук в дверь добавляет понимания, и Джон начинает выбираться из объятий Шерлока, чтобы сказать тому, кто приходит в гости в такую рань, все, что о нем думает. Он на полпути, когда позади раздается тихий смешок и заспанный голос Шерлока ехидно напоминает: