Некоторое время он тупо таращится в потолок, не понимая, почему лежит на полу, затем вспоминает события прошлого вечера и быстро поворачивается набок, чтобы взглянуть на своего пациента, который уже не спит, в свою очередь внимательно разглядывая Джона раскосыми прозрачными в темном ободке глазами.
Джон облизывает пересохшие губы и хрипло спрашивает:
- Как себя чувствуешь? – не дожидаясь ответа, он откидывает плед, встает и, делая пару шагов к дивану, профессионально считает пульс, приложив пальцы к бледному запястью, проверяет температуру, коснувшись лба ладонью, заглядывает в глаза. – Голова кружится? Тошнит? Пить хочешь?
Парень кивает, но продолжает молчать, позволяя совершать с собой все означенные манипуляции. Джон одергивает задравшуюся на животе футболку и шлепает босыми ногами на кухню. Там он наливает в кружку остывший вчерашний чай, добавляет три полные ложки сахара, всыпает витамины, размешивает и возвращается к своему пациенту.
- Вот, выпей, - советует он, - должно полегчать.
Парень благодарно снова кивает и трясущимися руками принимает намешанную Джоном бурду. Он пьет крупными глотками, проливая желтые капли на голую грудь, и при этом продолжает сверлить Джона своими прозрачными глазами. Джон убирает капельницу, так и оставшуюся висеть на раме окна, достает тонометр, надевает манжету на худую руку и меряет давление. Потом, не особо церемонясь, слушает сердце.
- Ты более-менее в порядке, - сообщает он парню результаты осмотра, - но это временное явление. Продолжишь колоться, - губы Джона сдвигаются в тонкую линию, - однажды тебя найдут в какой-нибудь канаве и откачать уже не смогут.
Глаза парня превращаются в две злые колючие льдинки, и Джон уже жалеет о вырвавшемся нравоучении. Он знает, что уговаривать наркомана бесполезно. Махнув рукой, встает и начинает сворачивать плед, под которым спал. Парень молчит, продолжая гипнотизировать Джона взглядом. Джон старается не обращать внимания, занимаясь своими утренними делами. Он уходит в ванную, предварительно включив чайник, а когда возвращается, освеженный душем и чисто выбритый, в дурацком махровом халате, парень все еще продолжает лежать на диване, укутавшись в одеяло до самого подбородка. Джон достает из шкафа чистую рубашку, джинсы, носки, трусы и уходит в ванную переодеться. Его немного напрягает присутствие в квартире постороннего, из-за чего он не может спать так, как привык и там, где привык, из-за чего приходится переодеваться в тесной и холодной ванной комнате, из-за чего он ощущает несвободу. Но раздражение носит легкий преходящий характер, Джон не злится по-настоящему. Он заваривает свежий чай, делает тосты все с тем же джемом и возвращается к парню. Поставив перед ним тарелку и кружку чая, снова уходит на кухню. Время поджимает. Чтобы не опоздать на работу, Джону нужно выйти через десять минут.
- Ты помнишь, кто тебя избил? – спрашивает он, чтобы хоть как-то расшевелить незнакомца.
Тот мотает головой и отваживается на встречный вопрос:
- Ты кто?
Ответов много: от «я - человек» до «я – доктор», но Джон отвечает развернуто:
- Работаю в социальной помощи. Нашел тебя, когда шел домой. Ты был в отключке. Мне пора на работу. Твоя одежда висит в ванной. Может быть, ее можно еще спасти. Попробуй щеткой почистить, на полке найдешь, - советует он. – Рубашка в грязном белье. Когда будешь уходить, просто захлопни дверь. И поешь обязательно, - Джон строго смотрит на парня, как бы спрашивая того, все ли он понял.
Парень кивает, прочищает горло и неожиданно спрашивает:
- Как тебя зовут?
- Джон, - отвечает Джон, - Джон Ватсон.
- А я Шерлок, - представляется страдалец, - Шерлок Холмс, - и нерешительно протягивает узкую прохладную ладонь.
- Приятно познакомиться, Шерлок, - улыбается Джон, пожимая ему руку, - рад, что тебе лучше, а теперь мне пора.
Шерлок кивает и тихо спрашивает:
- Почему ты меня подобрал?
Джон пожимает плечами:
- Это моя работа – не дать тебе умереть.
Шерлок молчит, удивленно смотрит на него и о чем-то думает. Джон запихивает в рот последний кусок тоста, выпивает залпом оставшийся чай, сует в раковину кружку, хватает ключи с полки, сумку и куртку с вешалки.
- Пока, рад был знакомству, - бросает он на бегу.
День предстоит тяжелый, и Джон ментально уже совсем далеко отсюда. Он почти забыл своего случайного пациента, и лишь на заднем плане толкаются мысли о том, как быстро при подобном образе жизни такая красота может исчезнуть с лица земли. Но Джон гонит эту мысль, переключаясь на дела социальной службы. Он совершенно уверен, что больше они никогда не встретятся.