Очередная ирония судьбы заключается в том, что там он встречает Гарольда. Того самого Гарольда, с которым не видался и не разговаривал с момента исчезновения Шерлока. Того самого Гарольда, который хотел пригласить его в паб. Как странно устроена жизнь. Гарольд первый замечает его и подсаживается за барную стойку рядом.
- Привет, - пробует он завязать разговор, - давно не виделись.
Джон слабо улыбается и кивает:
- Давненько. Хорошо выглядишь.
Некоторое время они в молчании пьют пиво. Первым снова заговаривает Гарольд:
- Где ты сейчас?
Джон называет место своей работы и смеется:
- Меня собираются увольнять. Срок контракта закончился.
- Понятно, - кивает Гарольд. – Я тоже вроде как был безработный. Слышал? Служба закрылась. Что-то из-за махинаций со спонсорскими деньгами. Я толком не понял. Еще месяц назад.
Джон не слышал. Он потрясен. Все же в социальной помощи он проработал довольно долго. Ему жаль всех тех людей, которые остались теперь без медицинского обслуживания.
- Сожалею, - так он и говорит.
Гарольд пожимает плечами:
- Ты же знаешь, я не такой альтруист, как ты, - смеется он. – Но работа была не пыльная. Хотя, я неплохо устроился в итоге, - Гарольд вздыхает. – А что у тебя? Есть что-то на примете?
Джон качает головой – у него ничего нет на примете. Он фактически безработный, и как только его сестра съедется с бывшей подружкой, он станет еще и без определенного места жительства. Джон не говорит этого Гарольду, но тот сам все читает по его лицу.
- Ладно, - кивает он, - так даже лучше. Помнишь, я говорил о знакомом, который заключил контракт с армией? Все не так уж плохо, как кажется, - Гарольд улыбается, - хорошие деньги, гарантированная пенсия, социалка. Джон, это очень не плохо. Я подписал контракт на военного врача и через десять дней улетаю в Афганистан, - на лице Джона читается понимание, он вспоминает университетского приятеля Генри. – Поехали вместе. Я так понимаю, твой парень испарился с горизонта. Что еще тебя тут держит?
Джон задумывается. Шерлока больше нет в его вселенной. Гарри, пройдя реабилитацию, обретает любовь всей своей жизни, Клару. По сути, его ничто уже не держит в этой действительности. Когда-то он рассуждал о том, что служба в армии сродни самоубийству, но сейчас он, пожалуй, не прочь это самоубийство совершить. И никому, тем более Гарольду знать об этом не обязательно. Он с интересом смотрит на него, а потом кивает, изображая заинтересованность:
- Ты прав, Гарольд. Неплохое продолжение карьеры. Есть возможность набраться опыта и стать первоклассным хирургом, - громко восхищается Джон. – Куда идти записываться? Что сделать, чтобы мы попали в одно место?
Гарольд некоторое время смотрит на Джона, словно не верит его словам, а затем, воодушевляясь, начинает рассказывать о том, как попасть в армию. Джон кивает, убивая в своей душе все, что держит его здесь. Когда они прощаются, Джон успешно совершает акт внутреннего самоуничтожения – нет больше прежнего Джона Ватсона, ему на замену приходит другой, чужой, немного сумасшедший, готовый по зову сердца мчаться на край света за своей судьбой, которая теперь плотно завязана с далекой жаркой страной, куда их не звали и где им не рады. Отличное место, чтобы умереть. Через десять дней Джон улетает в Афганистан в качестве военного медика, подписав с министерством обороны стандартный контракт.
========== Часть 2. Долгий год ожидания. Шерлок. ==========
Последнее, что Шерлок помнит, прежде чем провалиться в спасительное забытье, это болезненные удары по ребрам и лицу, смех Арчи и укол иглы. Шерлок давно уже не боится боли, с тех самых пор, как начал колоться, но в этот раз ребята Арчи бьют особенно сильно, стараясь попасть по самым незащищенным местам. Шерлок инстинктивно прикрывает пах, мимолетно радуясь, что Джон на работе. Если бы он был дома и сумел добраться до браунинга, здесь уже разыгралась кровавая трагедия, после которой даже само британское правительство не смогло бы ничего сделать, и им с Джоном пришлось скрываться, как каким-то Бонни и Клайду. Не то чтобы Шерлок был против – с Джоном хоть на край света – но он понимает, что для Джона жить вне общества будет тяжело, да и вряд ли он сможет перешагнуть через три трупа. Поэтому хорошо, что Джон на работе. Хорошо, что не видит улыбки узнавания и восхищения на губах, после укола, когда сладкий дурман начинает растекаться по венам. С этого момента Шерлок ничего не помнит. Почти ничего. Возможно, это сон, возможно отголоски реальности. Сквозь облачную вату он видит открывающийся и закрывающийся в диком оскале рот Арчи, видит, как тот достает свой член из штанов и тычет им в Шерлока. Опять провал и темнота. Качающийся потолок и ветхая лестница, ведущая на второй этаж. Его держат чьи-то грубые руки, в него кто-то толкается, но он, словно резиновая игрушка, все впускает и все выпускает без усилий, не чувствуя себя живым. Словно резиновая уточка – хоть палкой бей, хоть ножом режь – ей не больно. В детстве Шерлок купался с такой уточкой в ванной, какая ирония, что сейчас он этой уточкой стал. Какая-то тень движется рядом, а потом опять укол. Шерлок хочет закричать, что доза слишком большая, его бедное сердце может не выдержать, но глаза застилает туман. Шерлок изо всех сил старается не отключиться, поэтому, сквозь все ту же призрачную вату, лезущую не только в глаза, но набившуюся и в уши, он слышит отдаленный гром, видит брызги крови, потолок опять приходит в движение и Шерлок все же закрывает глаза, чтобы не отключиться совсем. Почему-то для него важно быть в сознании. Хотя бы пытаться. Если он приложит усилия держать глаза открытыми, то вырубится мгновенно. Поэтому он просто слушает и осязает. Кто-то родной и теплый прижимает его к себе, гладит по лицу, целует, перебирает волосы, раскачивается из стороны в сторону и воет. Шерлок узнает и не узнает этот вой, но логически приходит к заключению, что в категорию «родной и теплый» попадает только Джон. Шерлоку хочется взять его за руку, переплести вместе их пальцы, поцеловать в сухие губы и просто уткнуться куда-нибудь в живот или подмышку, как когда они делили на двоих отвратительный желтый плюш дивана. Но Шерлок не может пошевелиться, не может сказать ни слова, он даже глаза открыть не может, поэтому все что он делает, это позволяет себе расслабиться в руках Джона и уплыть в темноту под протяжный тихий вой.
Следующее воспоминание Шерлока – белый потолок больничной палаты, писк кардиомонитора, резкий запах лекарств и тихий разговор незнакомых людей с Майкрофтом где-то рядом. Присутствие брата возмущает, однако желание получить преимущество перед неизвестностью вынуждает затаиться. Шерлок прислушивается, ничем не выдавая своего пребывания в сознании. С помощью этой маленькой хитрости он узнает, что у него была передозировка, что его избили и изнасиловали. Врачи ожидают, что скоро он придет в себя. Шерлок молчит, переваривая услышанное. Его не беспокоит передозировка, такое с ним уже случалось, его не беспокоит изнасилование, будучи наркоманом, он перестал с трепетом относиться к своему телу, до встречи с Джоном в принципе воспринимая его, как товар при отсутствии наличных. И это не блядство, как сказал когда-то Джон, ведь он ни разу не возбудился, расплачиваясь за дозу своим телом. По-настоящему сейчас его беспокоит только Джон. Джон, о котором присутствующие не говорят ни слова, Джон, который выл в его полусне-полуяви, как потерявший пару волк. Джон, который почему-то сейчас не рядом, не держит его за руку и не просит открыть глаза. Мозги Шерлока начинают закипать. Кроме того, под действием лекарств и обезболивающего он чувствует раздражение. Капельница бесит, равно как и канюля в носу, и фиксаторы на руках и ногах. Решая более не притворяться спящим, он открывает глаза и спрашивает то единственное, что интересует его в этой реальности:
- Где Джон?
- Как вы себя чувствуете, мистер Холмс? – над головой появляется невыразительное лицо мужчины в медицинской шапочке с профессионально озабоченным выражением. – Слышите меня? В глазах не двоится? Тошнота? Онемение?
Шерлок морщится и вместо ответа на вопрос поворачивает голову и отыскивает взглядом брата, стоящего с левой стороны кровати и старательно изображающего скуку. Шерлоку хочется посоветовать ему съесть лимон, а еще хочется врезать посильнее, чтобы стереть это самодовольство и чванство. Майкрофт лишь едва заметно качает головой на невысказанные желания Шерлока – сейчас он не в той категории, чтобы брыкаться. Хорошо, Шерлок готов выслушать его. Отчего-то кажется, что подготовленная речь профессионального шантажиста ему не понравится.