- Ничего, дорогая, мы справимся. Обратимся к другому доктору, съездим в Лондон, - мама больна? – Шерлок насторожился. – Мы ведь знали, что рожать второго не нужно, лучше бы ты согласилась на аборт, - отец вздохнул, - по крайней мере, сейчас этой проблемы бы не стояло.
Аборт? В пять лет Шерлок не знал, что такое аборт, но про «второго», которого рожать не стоило, все понял, потому и смысл первого непонятного слова уловил точно. Его гениальный ум уже тогда умел анализировать и делать правильные выводы. Шерлок попятился от двери. Рука с рисунком упала и повисла вдоль тела.
- Дорогой, но ты же знаешь, как я отношусь к абортам, - голос матери звучал устало, - господь сам решает, какие испытания послать нам. Значит, было нужно, чтоб появился Шерлок. Давай об этом больше не говорить. Лучше договоримся с доктором Питерсоном на ближайший понедельник – он порекомендует нам…
Шерлок убежал, не дослушав. Главное он уже знал – его мама больна из-за того, что на свет появился он. С этой мыслью пройдет все детство Шерлока, а когда его отправят в школу для мальчиков, он, по крайней мере, будет знать за что – он едва не убил матушку.
Отец все еще рассказывает о поездке, когда Шерлок вылезает из ванны. Он вытирается желтым полотенцем, ощущая кожей узнавание – точно так же мягко ласкал обнаженную кожу плюш на диване Джона. В груди закипает злость на Майкрофта – почему он не здесь? Шерлок выполнил свою часть договора и сейчас волен делать то, что считает нужным. Почему он все еще в родительском доме, а не в квартире Джона или его сестры? Где ты, Джон? Шерлок натягивает чистую футболку и пижамные штаны, вешает полотенце на шею, желая продлить такую шаткую связь с Джоном, и выходит в коридор. Странно, он даже не заметил, как отец ушел. Шерлок оглядывается и видит городской телефон на столике в коридоре – очень удачно. Рука сама тянется к нему, и вот уже номер мобильного Джона быстро набирается тонкими ловкими пальцами. Результат запрограммирован прошлыми неудачами. Шерлок в раздражении швыряет трубку на телефон, когда формируется новое решение, и он вновь снимает ее, чтобы набрать телефонный номер брата. Майкрофт отвечает со второго гудка:
- Слушаю тебя, Шерлок, - его голос звучит хоть и по-прежнему надменно, но немного устало.
- Какого черта, Майкрофт? – рычит он. – Ты меня за идиота держишь? Я свою часть договора выполнил. Почему я здесь?
Некоторое время Майкрофт тихо дышит в трубку, а затем произносит все так же надменно:
- Прежде чем ты начнешь хоть что-то предпринимать, дождись меня. Нам надо поговорить.
- Чем на сей раз будешь меня шантажировать? Трастовым фондом? – у Шерлока заканчивается терпение.
- Твой трастовый фонд в полном порядке. Я хоть сейчас могу предоставить полный финансовый отчет…
- Да провались он к дьяволу, - рычит Шерлок, - ты прекрасно знаешь, что мне нужно. Где Джон?
- Завтра, братец, - поспешно закругляется Майкрофт, - все завтра. Я приеду утром. И не звони ему. С прежней квартиры доктор съехал, у сестры не живет, а твои письма удачно перехватил я. Уж поверь, так было надо.
- Майкрофт! - вопит Шерлок, но брат уже отключается.
Ни в чем не повинной трубке опять достается на орехи. Шерлок старается вернуть себе хотя бы видимость спокойствия и спускается к родителям. В столовой уже накрыт стол – с учетом слабого аппетита Шерлока все эти продукты вечером перекочуют в холодильник. Отец с матушкой ждут его с улыбкой, держась за руки. Это раздражает. Пробормотав извинения, Шерлок садится за стол, положив полотенце на колени.
- Шерлок, я положу тебе кукурузы? – предлагает матушка.
- Сиди, дорогая, я сам положу ему, - отец поднимается, берет тарелку Шерлока и накладывает ему хрустящий картофель, бифштекс, кукурузу и салат.
Шерлок с отвращением смотрит на полную тарелку еды, и к горлу подкатывает тошнота. Он принимается ковырять в ней вилкой, а матушка заводит светский разговор о погоде. Точно так же было и когда его отправили в школу для мальчиков.
Шерлоку было семь лет, и он уже знал, что из-за беременности им матушка не смогла вовремя пройти лечение и теперь ей приходится периодически посещать врачей и лежать на каких-то обследованиях. Его никто не упрекал в болезни матушки, но Шерлок и сам знал, что виноват. Он бы хотел не родиться вовсе, но разве такое возможно? Майкрофт бы объяснил, но его не было рядом. Свои вещи Шерлок уложил еще вчера, а потом всю ночь проплакал в подушку. Надежды на то, что ему позволят остаться дома, не осталось. Отец объяснил, что школа, где он будет теперь учиться, очень хорошая и престижная.
- Но я не хочу, - робко вымолвил Шерлок, умоляюще глядя на отца, - пожалуйста. Я не буду мешать, я сам буду ходить в нашу школу и домой возвращаться сам буду. Я научусь готовить и буду убираться в своей комнате, я не буду в тягость. Пожалуйста, - но отец лишь сжал плечо маленького Шерлока.
- Мы уже говорили об этом, сын, матушке нужен покой, тебе там будет лучше, у тебя появятся друзья, - отец перечислял преимущества школы для мальчиков механически, с беспокойством поглядывая на дверь, за которой скрылась матушка, мыслями он явно был не с ним.
- Хорошо, - вздохнул Шерлок, - я понял. Ладно. Ты иди.
Отец встал и, не оглядываясь, поспешно вышел из комнаты. Шерлок опять проплакал всю ночь, а утром они последний раз завтракали вместе.
- Прекрасная погода, - сказала матушка, намазывая себе тост джемом, - сегодня определенно не будет дождя.
- Пожалуй, дорогая, - согласился отец, зачерпывая ложкой овсянку, - по крайней мере, в прогнозе погоды о дожде ничего не сообщалось.
- Метеослужба часто ошибается, - заметила матушка, - но сегодня, мне кажется, все так и будет. Никакого дождя.
- Если такая погода простоит неделю, возможно, будут проблемы с урожаем, - отец выразительно посмотрел на Шерлока, вынуждая того присоединиться к разговору.
- Да, - с трудом выдавил из себя тот, - засуха вредна для урожая.
- Конечно, Шерлок, - обрадовалась матушка, - справедливое замечание…
Разговор продолжился, а маленький Шерлок мечтал поскорее уйти из-за стола в свою комнату. Когда они ехали в машине, то по большей части молчали. Матушка положила руку на колено отца, а отец сосредоточился на дороге. Шерлок смотрел в окно и ни о чем не думал – на душе было пусто и одиноко. Он хотел бы, чтобы рядом был Майкрофт, но тот сам учился в такой же школе, куда собирались запихнуть Шерлока. Он обещал навестить брата, когда появится возможность, но Шерлок знал, что это будет не скоро. Глаза наполнялись слезами жалости к себе, но Шерлок старательно загонял их внутрь, не позволяя пролиться. Когда машина остановилась у высоких ажурных ворот, где мужчина и женщина, неуловимо похожие друг на друга, в строгих синих костюмах приветливо улыбались им, Шерлок зажмурился. Неужели его жизнь теперь будет связана с этими людьми и этим местом? За ажурным забором виднелось большое трехэтажное здание из серого камня. Отец открыл дверь и взял Шерлока за руку, вытягивая из салона.
- Ну вот, Шерлок, теперь ты будешь учиться здесь, - бодро произнес он, не глядя на сына, и тут Шерлок сорвался.
Он вцепился в отца руками и ногами и зарыдал:
- Папочка, пожалуйста, не отдавай меня. Я буду хорошим, я не буду мешать. Я все-все-все сделаю. Пожалуйста, папочка, не отдавай меня, я не хочу, пожалуйста… Матушка…
Но матушка даже не вышла из машины. Отец старательно отдирал от себя Шерлока, бормоча что-то о том, что так надо и так будет лучше. Мужчина в строгом костюме перехватил Шерлока у отца, крепко удерживая рвущуюся к родителям детскую фигурку, женщина подхватила сумку с вещами Шерлока, отец быстро оправил костюм, помятый сыном, и вернулся к машине. Хлопнула дверь, взревел мотор и родительское авто медленно покатилось по дороге, а через несколько минут скрылось за поворотом.
- Пойдем, Шерлок, - мягко позвала женщина, - тебе у нас понравится.
Шерлок, все еще всхлипывая, размазал по лицу слезы, прижал к груди скрипку и потерянно кивнул – что ж теперь убиваться, его оставили, и это теперь его жизнь. Впервые Шерлок подумал о том, что с этого дня все в его жизни будет по-другому.
Ужин проходит под натужный разговор о погоде, и Шерлок с радостью сбегает к себе при первой же возможности. Эту ночь он не смыкает глаз: воспоминания рвут на части и воскресают в душе прежние обиды. Шерлоку хочется бежать из этого дома без оглядки. Ему хочется думать, что у него тоже есть свое место, где ему хорошо. И не только Чертоги – хорошо просто быть рядом с Джоном, где угодно. Он никогда не думает, почему влюбился в Джона. Он даже не думает о Джоне в слюняво-романтических категориях: влюбился и прочее. Просто однажды, увидев Джона, сонного, всклокоченного, с отпечатком подушки на щеке и милой улыбкой, от которой в серой маленькой комнате стало светло, словно днем, Шерлок понял, что нашел своего человека. То, что Джон – его, было понятно с самого начала, Шерлок знает это так же твердо, как таблицу Менделеева. Труднее было убедить в этом Джона. Но Шерлок умеет быть убедительным, если хочет. И как только Джон позволил себе впустить Шерлока в свое сердце, мир, в котором до этого оба не жили, а выживали, вдруг наполнился звуками, красками и запахами. Шерлок не мыслит романтическими категориями, он просто влюблен.