- Потрясающе, - говорит он искренне, - ты невероятен!
- Правда? – Шерлок неожиданно смущается, краснеет и запинается, едва не уронив пакет с продуктами.
- Конечно, - искренне подтверждает Джон, - твои наблюдения, выводы, анализ – это что-то потрясающее!
- Обычно люди так не говорят, - улыбается Шерлок.
- А что они говорят? – интересуется Джон.
- Отвали, - Шерлок вздыхает, улыбка гаснет, и он отворачивается в сторону.
- Идиоты, - легко смеется Джон, - мракобесы! То, что ты делаешь, это же здорово! – а когда Шерлок оборачивается к нему, произносит, подмигивая: - Только обещай, не рассказывать моему шефу, что я опаздываю на работу потому, что по вечерам смотрю «Сверхъестественное».
Губы Шерлока разъезжаются в улыбку, когда он понимает, что Джон только что пошутил. Джон с увлечением расспрашивает Шерлока о том, как работает его система наблюдений, которую тот называет «наукой дедукцией» и всю дорогу до дома с удовольствием слушает маленькую лекцию. Он восхищен логическим мышлением, объемом знаний и уровнем интеллекта Шерлока, но в глубине души сожалеет о том, что все это находится в дикой зависимости от наркотических веществ, которые неотвратимо ведут к гибели этого талантливого парня.
На пороге квартиры Джона Шерлок запинается и с легким сомнением, как бы спрашивая разрешения, смотрит на Джона. Джон молча достает ключи, открывает дверь и распахивает ее пошире:
- Заходи, будь как дома.
Уголки рта Шерлока чуть вздрагивают, он покрепче прижимает к себе пакет с едой и бочком протискивается в квартиру мимо Джона. Джон наблюдает за вторжением с веселым скептицизмом, в скромность и благовоспитанность оккупанта он уже не верит. Шерлок довольно быстро обживает территорию, пока Джон разгружает на кухне пакеты. И вот уже пальто висит на плечиках в коридорчике, кроссовки аккуратно приставлены к стене у двери, а сам подселенец расположился на любимом джоновом плюше и теперь забавляется с пультом телевизора. У Джона старенький, неоднократно ломавшийся телевизор с маленькой диагональю, и на самом деле даже «Сверхъестественное» он по нему не смотрит, так что, если Шерлок его вынесет в обмен на дозу, расстраиваться Джон не будет. В кухне он колдует над едой, размышляя о том, что Шерлока стоит подкормить, слишком уж он худой. Джон давно не готовит для себя, довольствуясь йогуртами, яблоками и перекусом на работе, но процесс приготовления еды ему нравится. Он с удовольствием обмазывает цыпленка соусом, запихивает его в рукав для выпекания и ставит в духовку, затем моет овощи и режет салат. Странное дело, но усталость словно испаряется, Джон чувствует себя если не отлично, то просто хорошо. На душе радостно и спокойно.
В какой-то момент Джон замечает, что Шерлок давно уже не смотрит телевизор, а изучает самого Джона, вдумчиво, сосредоточенно, сложив ладони в молитвенном жесте, не спуская глаз с объекта своего внимания. Заметив, что Джон тоже смотрит на него, Шерлок краснеет и смущается, меняет позу, а потом и вовсе перебирается за маленький кухонный стол, на котором разложены продукты.
- Хочешь помочь? – мягко спрашивает Джон, решая не расспрашивать Шерлока о том, чем он его заинтересовал – так будет лучше обоим, меньше слов – меньше личного между ними.
- А надо? – отвечает вопросом на вопрос Шерлок. – Ты хочешь, чтобы я тебе помог?
- Да нет, - Джон продолжает нарезать помидоры, - сам справлюсь. Я люблю готовить, - принюхавшись, Джон с неудовольствием констатирует, что духовка чадит. – Открой окно, пожалуйста, - просит он Шерлока, - пусть немного проветрится.
Шерлок открывает окно и остается у него стоять, втягивая прохладный влажный воздух.
- Ты практически не готовишь себе, хотя живешь в этой квартире около четырех лет, - говорит он, внимательно вглядываясь в Джона. – Дома, когда жил с родителями, все делала мать. Значит, ты научился готовить на последних курсах университета. Ты снимал жилье с кем-то на двоих, да? Почему же ты съехал? Твой сосед нашел работу далеко от Лондона, и ты один не потянул жилье? Или ты не захотел там оставаться без него? У вас с ним что-то было?..
Джон чувствует, как кровь приливает к голове, а щеки пылают.
- Не смей! – предупреждает он: – Просто не смей. Не лезь, это не твое дело, ты не имеешь права… - шипит Джон.
Рука внезапно утрачивает твердость, лезвие ножа соскальзывает на палец, оставляя на коже глубокий порез. Его вскрик больше похож на всхлип, Джон сует палец в рот и начинает сосать, пытаясь таким детским способом остановить кровь. В душе царит мертвецкий холод, а руки ходят ходуном, настолько его дезориентировали слова Шерлока.
- Прости, прости, - бормочет невесть как оказавшийся рядом Шерлок, хватает Джона за руку и тянет к раковине.
Вода с шумом вырывается из крана, поливая все вокруг, а не только палец, радужными брызгами. Джону хочется заплакать, и вовсе не из-за боли от пореза, а из-за того, как стремительно разрастается боль в груди. Шерлок суетится рядом, хлопает дверцами шкафов в поисках аптечки, находит, наконец, упаковку пластыря и отрывает одну пластинку. У Джона совсем нет сил спорить с Шерлоком, поэтому он позволяет тому делать со своим порезом все, что заблагорассудится, отстраненно наблюдая за его манипуляциями. Палец, наконец, заклеен бактерицидным пластырем, но Шерлок все еще держит в своих руках его руку, не отпуская.
- Прости, прости, - бормочет он лихорадочно, - я не должен был. Просто… Ты не бросил меня на улице, спас от смерти, разрешил остаться, ничего не спрашивая, даже нотаций не стал читать, почти, а я… Ты… … - не договорив, он с совершенно отчаянным видом прижимается своими губами к губам Джона и принимается его целовать, крепко вцепившись пальцами в рукава джоновой рубашки.
Джон по-прежнему ничего не чувствует, позволяя себя целовать, даже приоткрывает рот под напором Шерлока, и вот уже его язык, и губы, и зубы занимаются яростным изучением Джона. Но сердце Джона все еще заморожено, никакого возбуждения, слишком болезненны воспоминания, о которых напомнил неосторожными словами Шерлок. Шерлок пока еще не замечает холодности Джона, слепо шарит руками по его телу, стараясь забраться под рубашку, тычется вставшим членом ему в бедро, стонет и мычит в рот. И только когда его руки находят ширинку Джона, Джон приходит в себя и с ужасом отдирает от себя Шерлока. Шерлок еще не понимает, что происходит, цепляется за него и все тянется и тянется руками, ртом, всем телом к Джону, но понемногу приходит отрезвление, и в какой-то момент он сникает, обмякнув. Почувствовав это, Джон отпускает Шерлока и тот, словно полупустой мешок оседает на пол. Между ними восстанавливается тишина, только на сей раз не уютная, а скорее напряженная и нервная. Шерлок тяжело дышит, вытянув ноги и привалившись к стене, с болезненной обидой смотрит на Джона и молчит. Джон тяжело вздыхает и садится рядом, стараясь не касаться его, но кухня слишком мала для двух мужчин, и их плечи и бедра находятся слишком близко. Опасно близко. Они сидят, не двигаясь, слушая дыхание друг друга, молчат. В духовке шипит цыпленок, из плохо закрытого крана капает вода, тихо о чем-то вещает невыключенный телевизор, а за приоткрытым окном ссорятся соседи.
Первым приходит в себя Джон. Он осторожно поворачивается к Шерлоку и, тщательно подбирая слова, произносит:
- То, что только что было… не должно повториться. Я понимаю, возможно, ты испытываешь ко мне чувство благодарности и таким образом хочешь сказать спасибо, но мне этого не нужно. То, что я сделал, я сделал бы для любого, оказавшегося на твоем месте. Это моя работа, - он на пробу вопросительно смотрит на Шерлока, стараясь поймать его реакцию, но Шерлок молчит, превратив свое лицо в непроницаемую маску. – Хорошо, Шерлок? – Джон легко касается его рукой, стараясь привлечь внимания и добиться хоть какой-то реакции.