- Скажи, ты всегда знал, что будешь врачом?
Джон удивленно вскидывает глаза:
- Я решил поступать в медицинский в последних классах школы. Это было не очень обдуманное решение, но я почти сразу понял, что угадал верно. А ты?
Гарольд пожимает плечами:
- Мое будущее создали родители, а мне оставалось плыть по течению. А не жалеешь, что не попал в большую медицину? – он запинается, прежде чем продолжить. – Вряд ли ты мечтал бомжам температуру мерить и насморк лечить?
Джон горько усмехается:
- У меня были неплохие шансы стать хирургом, я собственно к этому и шел, но обстоятельства… - Джону все еще больно думать об упущенных возможностях, но он уверен, что все сделал правильно тогда, миллион лет назад: - В общем, я ни о чем не жалею. Здесь я на своем месте: облегчаю страдания и приношу успокоение. Наверное, это вершина того, о чем может мечтать врач.
- Ты идеалист, - смеется Гарольд, - я даже не ожидал. Послушай, Джон, может быть мы вечером…
Джон понимает, что хочет предложить ему Гарольд, но в пиве по вечерам после работы он не заинтересован, поэтому, не давая тому закончить фразу, поворачивается в сторону ординаторской и открывает дверь, чтобы поприветствовать мистера Биннера. Гарольд от досады морщится, но замолкает, и это вполне устраивает Джона. Они расходятся по рабочим местам. Джона ждет прием и Зои, а Гарольд отправляется на обход.
День выдается на редкость суматошный – четверг всегда такой. По средам в парочке местных пабов раздают бесплатно просроченную выпивку, после чего на следующий день социальная помощь испытывает на себе наплыв пострадавших от некачественного алкоголя. Джону как всегда не хватает времени, чтобы пообедать, настолько он популярен среди страждущих и обездоленных. К вечеру поток отравившихся иссякает. Зои прощается и уходит домой. Джон мечтает о стаканчике кофе и диване в ординаторской, но так и не доходит до него, сталкиваясь в коридоре с уходящим домой Гарольдом. Они немного болтают на отвлеченные темы, рассуждая, как можно прекратить порочную практику раздачи некачественного алкоголя. Этот разговор ведется каждый четверг и не приводит ни к каким результатам – владельцу этих пабов выгоднее привлечь население дармовой выпивкой, чем вылить ее в унитаз. Впрочем, возможно, они просто не видят всей хитрой комбинации. Гарольд, перед тем как двинуться на выход, замирает, будто решается вновь озвучить свое предложение, и Джон поспешно прощается. Он не хочет обижать его, но и зависать в пабах по вечерам тоже не желает. Вечерний обход он совершает лишь на голом энтузиазме. Потом некоторое время проводит в компании медсестры ночной смены, обсуждая с ней назначения, и только после этого направляется в ординаторскую. Он опять за весь день ничего не поел. Остановившись у автомата, некоторое время размышляет, не купить ли шоколадный батончик, но в кармане нет мелочи, и Джон входит в ординаторскую, так и не запасшись ничем съедобным.
Увидев на продавленном служебном диване Шерлока, сидящего по-турецки и с увлечением читающего истории болезни, оставленные кем-то из докторов, Джон едва удерживает в себе удивленный возглас.
- Ты откуда здесь взялся? Как сюда попал? – пораженно спрашивает он, закрывая за собой дверь и подходя ближе к Шерлоку.
Тот, ловко игнорируя заданные вопросы, молча кивает на стол, где стоит китайская еда в бумажной упаковке.
- Откуда деньги? – интересуется Джон, принюхиваясь – пахнет аппетитно. Завтрак и ужин Шерлок готовил из продуктов, найденных в холодильнике, но китайская лапша – совсем другое дело.
- Не волнуйся, не украл, - откликается Шерлок, продолжая листать историю болезни. – Ты ешь, ешь, - говорит он, иногда поглядывая на Джона, - за весь день даже кофе не выпил.
Качая головой на невероятную проницательность Шерлока, Джон берет контейнер с лапшой и садится рядом на диван.
- Вообще-то это врачебная тайна, - замечает он, кивая на истории болезни, но Шерлок игнорирует его, продолжая изучать документы.
Джон ест молча, размышляя, зачем на самом деле пришел Шерлок, и что может означать то, что он принес еду. В конце концов, Джон приходит к выводу, что дело в благодарности за спасение. И это его категорически не устраивает. Очистив от лапши контейнер, он удовлетворенно вздыхает и решает поговорить с Шерлоком, чувствуя себя при этом отчаянной домохозяйкой.
- Нам надо объясниться, - сообщает он Шерлоку драматическим шепотом, чтобы не привлекать внимания дежурной сестры.
- Ты уверен? – Шерлок сидит рядом, не проявляя энтузиазма, и это еще больше убеждает Джона в том, что он совершает ошибку – «если надо объяснять, то не надо объяснять» - любимая формула кого-то из белой эмиграции как нельзя кстати подходит обстоятельствам, и тем не менее Джон решается на разговор.
- Прошлой ночью мы спали вместе, а сейчас ты принес мне еду, - начинает он издалека, и Шерлок издает приглушенное фырканье, соглашаясь.
- Похвальная наблюдательность, Джон, - иронизирует он, яростно перелистывая страницы. – Мы и правда спали вместе, я даже обнимал тебя, и именно поэтому тебя не мучали кошмары.
- Я не о том сейчас, - начинает Джон и обрывает сам себя, изумленно глядя на Шерлока. – Тебе не кажется, что ты несколько самонадеян? – говорит наконец он, обретая дар речи.
- Нет, - отрезает Шерлок. – Совершенно очевидно, что тебя с завидной регулярностью последние несколько лет мучают кошмары. Вчера, когда я тебя обнял, ты спал прекрасно, о чем свидетельствует здоровый цвет кожи и отсутствие синяков под глазами. Ну, если не считать тот факт, что ты не кричал и не махал руками во сне. И это несмотря на то, что спал ты немного меньше положенного в среднем для мужчин твоего возраста.
Джон нервно вздыхает и, не давая себя сбить с намеченного разговора, возвращается к интересующей его теме:
- Сейчас я говорю не о своих кошмарах, а о том факте, что мы спали в одной постели. Я хочу, чтобы ты понял одну вещь, Шерлок, мне не нужна благодарность от тебя… Тем более в такой форме, - Джон старается говорить твердо и убедительно. - Я никогда не ждал, что со мной будут расплачиваться натурой. Я вообще не жду благодарности от пациентов. Так что прекрати вести себя как моя женушка, - Джон спотыкается, но все же продолжает обличительную речь. – В общем, не нужно всего этого, - заключает он, почти успокоившись после внезапной эмоциональной вспышки.
Странно, но из сказанного Шерлок делает совершенно неправильный вывод:
- Так ты не хочешь со мной спать, потому что я мужчина? - удивляется он. – Но твои последние отношения, я имею в виду серьезные отношения, были как раз с мужчиной. Ты как минимум бисексуал…
- Откуда ты знаешь? – пораженно спрашивает Джон – в сердце опять начинает разливаться боль, которую Джон старательно пытается заглушить.
- Очевидно, - пожимает плечами Шерлок, - когда ты расплачивался кредиткой в магазине, я видел в твоем портмоне фотографию мужчины. Это не родственник, но это более чем близкий человек, с которым ты расстался… - Шерлок прикрывает глаза, пытаясь правильно рассчитать время расставания, но Джон не дает ему возможности продолжить.
- Нет-нет-нет, - восклицает он. – Мы не будем обсуждать мою сексуальную жизнь…
- У тебя нет сексуальной жизни, - прерывает его Шерлок. – Сейчас ты ни с кем не встречаешься! Почему ты не хочешь меня? Я искусный любовник, обещаю, останешься доволен, - он пытается убедить Джона в своей необходимости так же изящно, как телевизионная реклама домохозяйку в покупке моющего средства. – Я не требователен в быту, хорош в постели, я достаточно красив, чтобы меня не стесняться на людях, но даже если ты хочешь сохранить в тайне наши отношения, я пойму и не буду настаивать на публичности. Мы идеально подходим друг другу, Джон, - похоже, Шерлок искренне не понимает, почему он отвергает его и смотрит взглядом обиженного ребенка, даже губы надувает.
Это становится смешным. Джон качает головой и горько усмехается:
- Все дело в том, что ты наркоман, Шерлок.
- Ну и что? – Шерлок глядит на Джона в упор своими прозрачными глазами. – Если ты боишься преследований полиции, то я заверяю, что никогда не принесу наркотики в твой дом, и никогда не приду к тебе под кайфом. Секс только с презервативом, я никогда не подвергну твою жизнь опасности. Ну что, доволен? Можем теперь начать обниматься? Я хочу сделать тебе…
- Нет! – голос Джона звучит нервно. – Остановись! – он отодвигается в дальний конец дивана, чтобы длинные руки Шерлока, тянущиеся к нему для объятий, как щупальца осьминога, не достигли своей цели. Руки замирают на полпути, а затем безвольно падают на колени. Джон прочищает горло и продолжает, стараясь быть максимально спокойным: - Ты себя не слышишь? Насколько это нелепо. Люди не вступают в отношения ТАК. Только потому, что кому-то захотелось. Отношения, как правило, обоюдные. Но я сейчас даже не об этом, - Джон видит, что Шерлок категорически его не понимает, то ли сказывается разница в возрасте, хотя шесть лет вроде как не пропасть, то ли отличие в воспитании, то ли просто они слишком разные. Джон обдумывает и отвергает несколько общесоциальных причин невозможности их отношений, и выбирает самый главный, тот весомый аргумент, который твердым щитом из железа и бетона стоит между ними: - Ты – наркоман. И дело не в нежелании видеть тебя под кайфом. Самое главное в том, что, будучи наркоманом, однажды ты умрешь. Все умрут, с этим не поспоришь, люди смертны. Но ты умрешь рано. И это произойдет вне твоего желания. Я врач, я знаю, что говорю, - Джон сглатывает, но продолжает смотреть на Шерлока, в его удивительно светлые с темными ободками глаза. – Я не хочу привязаться к тебе, а потом хоронить тебя. Я не смогу еще ра… - Джон обрывает сам себя, не желая возвращаться к прошлой трагедии, - я не буду хоронить тебя, Шерлок. Просто не смогу это сделать, - Джон замолкает, потому что других слов для Шерлока у него больше нет.