- Но я не собираюсь умирать, - сердится тот, - я пользуюсь качественными препаратами и одноразовыми шприцами. Да вообще я давно не…
- Однажды ты умрешь, - повторяет устало Джон. – И это произойдет скоро при твоем образе жизни. Это я как врач говорю. Я не хочу прикипеть к тебе душой, прости.
Шерлок открывает рот, чтобы что-то возразить, но не произносит ни слова, лишь продолжает сверлить взглядом Джона.
- Тебе домой пора, уже поздно, - напоминает Джон, - я дам ключи. На сей раз обойдемся без отмычек.
- Я не хочу там быть без тебя, - сердится Шерлок. – Я здесь останусь.
- Но это больница, - беспомощно возражает Джон. – Здесь нельзя находиться посторонним.
- А ты не говори никому, - предлагает Шерлок. – Ложись, отдыхай, я посторожу твой сон, - и это звучит странно, но мило.
Джон некоторое время просто смотрит на него, но потом сдается и закрывает ординаторскую изнутри на ключ, чтобы кто-нибудь из медперсонала случайно не вошел. Шерлок пересаживается за стол Джона и что-то ищет в интернете, включив рабочий ноутбук. Джон застилает диван простыней, достает плед и подушку. Он знает, что если что-то случится, его разбудят, поэтому снимает обувь и ложится. Засыпает Джон почти мгновенно, не успев побеспокоиться о том, где будет спать Шерлок. Он спит без кошмаров, а когда просыпается под утро, чувствует тепло навалившегося на него тела и тяжесть шерлоковой руки на груди. Джон должен бы возмутиться, растолкать и выпроводить этого нахала, но вместо этого кладет свою руку поверх его и снова засыпает. Спать без кошмаров – приятно, а делить постель с Шерлоком – странно, и тоже приятно. Они просыпаются одновременно и некоторое время просто лежат, прислушиваясь друг к другу. Дыхание Шерлока щекочет Джону шею, а его рука обещает покой и безопасность, словно они поменялись ролями. Молчание между ними уютное и непринужденное, они понимают друг друга без слов. Первым встает Шерлок, за ним поднимается Джон.
- Пойдем, я провожу тебя домой, - предлагает он, не глядя на Шерлока.
Шерлок молчит, приглаживая перед зеркалом свои кудри и смотрит, смотрит на отражение Джона. Джон надевает куртку поверх медицинского костюма. Они выходят из социальной помощи никем не замеченные, и идут по пустой улице. В автомате покупают кофе и некоторое время стоят и пьют теплую бурду из пластиковых стаканчиков, глядя друг на друга. «Два идиота», - решает Джон и фыркает. Шерлок вздергивает вопросительно брови и улыбается в ответ. Выбросив пустые стаканчики, они вновь идут по улице, сталкиваясь плечами, задевая друг друга руками, и это восхитительно, находиться так близко и тесно. Иногда они переглядываются и обмениваются легкими улыбками – состояние эйфории наполняет Джона. Около дома они останавливаются.
- Ну, дальше ты сам, - неловко говорит Джон и взъерошивает пятерней свои коротко стриженные волосы.
Шерлок смотрит на него, склонив голову на бок, а потом неожиданно приглаживает его ежик своей ладонью. От касаний его тонких пальцев к коже головы, Джона бросает в жар, он смущается и отворачивается.
- Когда тебя ждать сегодня? – спрашивает Шерлок насмешливо.
И Джон, не задумываясь, отвечает:
- Постараюсь не задерживаться. Что-то купить в магазине?
И Шерлок на автомате отвечает:
- Молока.
Уже на подходе к социальной помощи, Джон понимает, что они говорили как ПАРА. И это не казалось неправильным. Это было нормально. Определенно, Джон мог бы к такому привыкнуть.
Все любят пятницу – это последний рабочий день недели, преддверие выходных, а еще в пятницу короче сам рабочий день и в пятницу вечером многие служащие любят посидеть в пабе. Все любят пятницу. Джон ненавидит пятницу. Он ненавидит пятницу потому, что в выходные ему предстоит встреча с сестрой. Как правило, эти встречи проходят в пабе, и Джону приходится так нажираться, что потом он не помнит себя. Он не любит состояние опьянения, но делает это для сестры. Гарри – алкоголичка, причем со стажем, с перерывами на лечение и ремиссию. Сейчас у нее тяжелый период, и она пьет запоем. Если в течении недели еще держится, то на выходные срывается так, что кажется, однажды она просто умрет от того, что ее кровь заменит алкоголь и сердце перестанет биться. Джон мог бы махнуть рукой, но сестра после смерти родителей единственный родной человек, кроме того Джон искренне ее любит. Он не может ей позволить, чтобы она надиралась в неизвестном месте и в неизвестной компании. Он должен за ней приглядывать, и, конечно, составлять компанию, чтобы иметь возможность за ней присмотреть. Это единственное условие Гарри, в любом другом случае она просто уходит, и найти ее не представляется возможным. Характер у сестры просто отвратительный. Джон порой удивляется, почему Клара ее терпит, и приходит к выводу, что это любовь. Они уже столько раз ссорились и расходились, что Джон даже не спрашивает при встрече, вместе они или раздельно сейчас. То, что Гарри живет отдельно, не значит, что скоро они не съедутся опять, а то, что они живут вместе, в свою очередь не означает, что завтра не разбегутся в разные стороны. У этих двух девиц какая-то садистская фиксация друг на друге, и если бы Джон миллион лет назад не испытал что-то подобное, он бы в жизни не поверил в их искренность. Поэтому он не хочет пить по вечерам с Гарольдом. Дело не в самом Гарольде, просто Джону хватает алкоголя с сестрой. Джон не любит пятницу.
Передавая смену, Джон про себя удивляется, как так ему повезло, что за всю ночь ни разу не подняли. Но это факт – при Шерлоке проходят не только кошмары, но и катаклизмы куда-то испаряются. Хотя… здесь возможно играет свою роль совсем другой фактор. Шерлок сам – катаклизм, масштабный такой, который вытесняет собой все мелкие неприятности. Джон обещает себе подумать над этим потом. После сдачи дежурства Джон отправляется в ординаторскую, где его ждет Гарольд с кофе. Балкон приглашающе открыт, Гарольд уже в своей неизменной синей форме. Джон усмехается, протискиваясь сквозь узкую дверь на балкон. На улице сегодня довольно прохладно, поэтому приходится набросить на себя куртку. Изо рта выбивается пар, с неба капает редкий дождик, дует ветер, и даже птицы не летают, предпочитая переждать непогоду где-нибудь в укрытии. Гарольд смеется, демонстрируя великолепную улыбку, а затем рассказывает неприличный анекдот про двух геев. Джон смеется, хотя не очень любит пошлятину, но анекдот действительно смешной, а когда, отсмеявшись, он смотрит на Гарольда, то видит за доброжелательной улыбкой холодный изучающий взгляд. От этого становится неуютно, Джон ежится и отворачивается, размышляя, что из себя представляет Гарольд.
- Скажи, - невольно вырывается у него, - а почему ты ушел из клиники? Ты же понимаешь, что для врача после больницы наша социальная помощь – шаг назад, а не вперед. Почему?
Гарольд вздыхает, и его взгляд становится тоскливым.
- У меня возникла интрижка с коллегой. Об этом узнал главный, ну и пришлось уйти по несоответствию. Спасибо, что сюда взяли.
- Главный был мужем твоей коллеги? – осеняет Джона.
Гарольд морщится:
- Что-то вроде, ты очень прозорлив.