И он тут же выдал мне две шутки, которые ему самому казались смешными.
Французы ездят по правой стороне дороги. Британцы ездят по неправой стороне дороги. Бельгиец прется посередине.
Парижского официанта, притворяющегося, будто он не понял, что вам требуется, следует одернуть фразой: «Месье, у вас трудности с французским. Вы, вероятно, бельгиец?»
Из чего можно заключить, что чувство юмора месье Фаригуля не отличается утонченностью. Но чего можно ожидать от человека, встречающего каждого англичанина подначкой типа: «Мой портной богач, точно?»
Насчет французского чувства юмора, как и насчет всего на свете, существуют разные теории, и я решил проверить одну из них на Фаригуле. Я оформил это в виде вопроса и ответа.
Вопрос. Отчего французы так смеются шуткам над бельгийцами?
Ответ. Оттого, что это единственные шутки, которые французам понятны.
Проверка моя, надо признаться, не удалась. Отношения между Фаригулем и мной сразу охладились, а наладились, как ни странно, лишь благодаря президенту Франции Жаку Шираку. Когда он заявил перед всем миром, что единственный вклад Британии в сельское хозяйство — коровье бешенство, Фаригулю это так понравилось, что он, убедившись в превосходстве французов в области юмористических оскорблений, снял с меня опалу.
Bises et Bisous. Поцелуи и… поцелуи
Посетителей с севера зачастую застает врасплох тактильная интенсивность социальных контактов в Провансе. Как парижане, так и лондонцы, к примеру, привыкли к беседе, основанной на чисто словесном обмене информацией на расстоянии вытянутой руки. В Провансе они вдруг обнаруживают, что к участию в разговоре привлекаются разные части их тела. Их обнимают, сжимают, щиплют, похлопывают, тычут, иной раз потирают. Я помню озадаченное выражение на лицах участников такого рода разговоров, когда они, освободившись от собеседника, озабоченно проверяли, сколько синяков появилось на их коже. Многим нелегко привыкнуть к тому, что в Провансе разговор без соприкосновения — все равно что чесночный майонез без чеснока.
Еще больше сложностей влечет за собой вопрос о поцелуях при встречах с друзьями и знакомыми. В среднем по Франции считается, что по одному поцелую на щеку вполне достаточно для демонстрации вежливости и сердечности. Это на севере. На юге это тоже вежливо. Но ни в коем случае не сердечно. Скорее, выражает прохладное отношение к целуемому или зазнайство целующего. Три поцелуя — правило, четыре тоже вовсе не исключение. Проблему количества поцелуев я так и не смог решить за несколько лет ее изучения.
Целующий, подготовившись надлежащим образом, выпятив губы, приближается к целуемому. К чему подготовившись? К какому количеству поцелуев в серии? Два, три, четыре? Слишком мало — и оставишь подставленную щеку нецелованной. Переусердствуешь — ткнешься вместо щеки в нос. Лучший совет, на который я способен: внимательно следите за движениями головы целуемого и целуйте соответствующим образом.
Еще один озадачивающий аспект поцелуя — его грамматический род. В словаре вы найдете поцелуй женского рода (bise) и поцелуй рода мужского (bisou). На бумаге они означают практически одно и то же. Но на практике, разумеется, должны же быть какие-то различия! Возможно, различия эти технического характера, в степени выпячивания губ, продолжительности контакта их со щекой и так далее. Только во Франции приходится ломать голову над такого рода вопросами.
Bories. Традиционный для юга Франции каменный дом
Кто-то как-то принялся считать bories, бори, Прованса и насчитал около трех тысяч. Как правило, их можно обнаружить поодаль от населенных пунктов построенными из камней, от которых крестьяне освобождали свои поля. В них хранили инструмент, прятались сами от ливней и от чумы, посещавшей селения. Исследователи отмечают сходство бори с постройками каменного века, схожими с nuraghi острова Сардиния, однако большинство из них не старше XVIII века.
Назвать их маленькими хижинами не поворачивается язык. Бори представляют собой интереснейший архитектурный феномен. Они сооружены из камня без капли связующего раствора, без цемента и штукатурки, без опорных столбов и балок. От разрушения бори удерживаются совершенным распределением веса составляющих их камней.
Сооружены они по трем основным типам: en gradin, с уступами стен и почти плоской крышей; en cône, самые высокие, с конусообразной крышей, напоминающей передний конец пули; и en ruche, похожие на приземистые пчелиные ульи.