Аня была готова и теперь ждала, пока переоденется ее одноклассница. Наконец, они вдвоем побежали по школьному коридору в класс, где шел урок математики.
– Вика! – кричала вдогонку девочкам женщина. – Я тебя люблю! Я тебя заберу в три!
– Хорошо, мама! – донесся звонкий голосок Вики.
Женщина еще некоторое время провожала их взглядом, вытягивая шею, и медленно перебирала пальцами поднятой руки по воздуху, пока те не скрылись из виду.
Выполнив свой родительский долг, она опустилась в кресло рядом с Максимом и тяжело вздохнула.
– Сумасшедший дом какой-то, – сказала она, подпирая голову рукой. – Можете себе представить: и вот так почти каждый день. Все бегаю, бегаю как белка в колесе. Все дела какие-то бесконечные, и ничего ровным счетом не успеваю. Вот и сейчас: Вика опоздала на урок, а я опоздала на встречу. А! Ну их к черту! Не поеду уже никуда! Пять минут хоть посижу спокойно, отдышусь. И все так, все на ходу. А это что у вас там, в пакете? Еда? Простите за нескромность, можно мне немного, а то я не знаю, когда еще смогу сегодня поесть по-человечески.
Максим, ошеломленный таким внезапным потоком энергии, который шел от этой женщины, только сейчас заметил пакет, в котором лежали сандвичи с чаем для Анюты на полдник. Он даже не успел ничего ответить, как женщина уже откусывала кусок от одного из сандвичей.
– Ммм, – промычала она с полным ртом, – божественный вкус. Вы не беспокойтесь, я оплачу. Где покупали? Надо будет заехать, тоже взять чего-нибудь. Очень вкусно. Там только бутерброды или горячие блюда тоже есть? А салаты? Ммм.. Соус в этом бутерброде – просто феерия вкуса. Напоминает тот, что готовили в одном ресторане французской кухни в городе. Название его позабыла. Кусочек Франции в нашем чудном городке! Смешно, да и только. Но готовили там вкусно. Что было, то было. Этого не отнять. А вот когда сменился шеф-повар пару лет назад, то и готовить стали по-другому. Совсем не то, что было. Сейчас в этом ресторане всем заправляет французик Пьер. А с прежним шеф-поваром беда случилась. Не то его машина сбила, не то он сам под колеса прыгнул. В общем, калекой он стал. Готовить он больше не может, а значит и шеф-поваром ему тоже не быть. Руководить-то любой сумеет, а вот показать, научить, приготовить – тут талант требуется и руки приложить нужно. А у него, говорят, как раз руки сильнее всего пострадали. Врачи по кусочкам собирали. Но, при должном уходе и желании, я думаю, он сможет еще что-нибудь приготовить. Реабилитация штука долгая. Но возможно все. По себе знаю. У меня нога сломана была, танцами в свое время занималась. Врачи говорили, что все, конец, оттанцевалась. Хорошо если вообще ходить смогу. Ох, как я ревела. Все мои мечты и старания в одно мгновение пошли прахом. А я без танцев жить не могла. Танец для меня был всем: и душой, и сердцем. Остаться без мечты, без работы с ребенком на руках, что может быть хуже? Но ничего, поревела несколько дней, а потом думаю, глядя в потолок: «Дура, ты, дура. Чего ревешь? Если не ты, то кто ? Встань и иди». И что же Вы думаете? Я встала и пошла. Не сразу конечно, несколько лет ушло на восстановление. Но пошла же. Потихонечку, шаг за шагом, каждый день, сквозь боль и слезы. В конечном итоге доктора глазам своим не верили. А я не просто пошла, но и на сцену вернулась. Еще пять лет выступала после этого. Теперь вот школу танцев свою открываю. Ваша дочка, кстати, танцами увлекается? Я Вам карточку свою оставлю. Звоните, скидочку сделаю. Ох… ладно. Пора. Заболтала я Вас совсем. Вы уж меня простите. У Вас своих дел наверняка много, а я задерживаю только. Спасибо Вам за то, что не дали умереть голодной смертью. Очень вкусно. «Прованс»! Вспомнила! Ресторан тот назывался – «Прованс» или «Ля Прованс», да простят меня французы за мое произношение. Соус в этом бутерброде точно как в ресторане «Прованс» в прежние года. Ни с чем не спутать. Это Вам за бутерброд и чай. Побежала я. Всего хорошего.
Женщина сунула в руку Максима купюру, залпом осушила кружку с чаем и унеслась, будто здесь ее и не было.
С минуту Максим тупо смотрел на входные двери. Затем медленно перевел взгляд на свою руку и разжал кулак. На ладони лежала пятисотенная купюра.
«Нет, – подумал Максим, – рано меня со счетов списывать. Я еще побарахтаюсь, как мышь в молоке, но тонуть не стану добровольно».
Это были первые деньги, которые Максим заработал на готовых завтраках.