— Мы здесь не по мою душу! Морозыч, какой мастер делал тебе перстень?
Мирослава уставилась на веснушчатого друга во все глаза.
— Болин.
— Отлично, вот его мастерская. Идем!
Он мгновенно преодолел холл и остановился около двери с табличкой мастера, задрав руку с кулаком. Парень оглянулся, прищурившись и решительно кивнув. Все быстро подошли ближе. Вершинин громко постучал, и за дверью послышался шум.
— Да-да? Проходите?
Ребята прошли в небольшое тускло освещенное помещение. На рабочем захламленном столе горела лампа. Мастер, который облизывал пальцы после того, как доел последний пирожок, удивленно уставился на вошедших. Отодвинув большую кружку чая, он привстал, смотря на школьников поверх очков.
— Ого! Вот это делегация! И по какому вы вопросу?
Мирослава протиснулась меж друзей, подходя ближе.
— Здравствуйте, Николай Михайлович, я…
— О, сударыня Морозова, у вас какие-то проблемы с вашими перстнями? — было видно, что мастер ее узнал.
— Вообще-то… — она непроизвольно помахала руками, и мастер как-то неуверенно на нее посмотрел.
— Видите ли, хоть один, но должен вам помочь! Такое бывает, не переживайте! Ваша магия срастется с одним из них, и скорее всего это будет…
Когда девочка подняла вверх две ладони, алмаз и лабрадорит засветились, и между ними словно сплелась тонкая соединяющая нить магии. Николай Михайлович открыл рот, глядя на перстни яриловки.
— Вы… Вы… — казалось, что мастер забыл все слова, пока друзья взволнованно переглядывались
— Да, мы полагаем, что Мира двуперстница, — кивнул Яромир, на всякий случай встав поближе к подруге. Никита стоял с другой стороны, серьезный, как никогда.
— Я полагал, что такое возможно… Ешкин кот! — мужчина сел в свое кресло, снял очки, снова нацепил их на переносицу, и задумчиво почесал гладко выбритый подбородок.
— Вам присылали запрос из «Кобры»? — спросил Яромир у мастера, и тот стал нервно оглядываться по сторонам, будто в его кабинете их кто-то мог подслушать.
— Что за кобра? — занервничала Мирослава, у которой что-то внутри скрутило внутренности. Друг перевел на нее взгляд и поджал губы.
— Комитет, отслеживающий бесконтрольную рождаемость аномалий.
Мирослава хохотнула, ничего не понимая.
— Каких еще аномалий? У нас что, где-то ядерный реактор взорвался, и стали рождаться дети с тремя головами?
Иванна и Астра, все это время молчавшие, тоже переглянулись, хмурясь. Похоже, они тоже не знали об этой организации.
— Нет, сударыня, — заговорил Николай Михайлович, громко выдыхая воздух из легких. — Они следят за теми, у кого проблемы с их перстнями. В частности за теми, у кого их больше одного.
— Но почему? — все еще не понимала девочка, поглядывая на свои собственные магические проводники.
— Потому что двуперстие у нас запрещено.
Повисла звенящая тишина. Лишь из соседних мастерских были слышны тихие разговоры и стук молотков.
— Но… меня что, могут арестовать?
— Это вряд ли, — покачал головой мастер, постукивая пальцами по столу. — Просто их законы предполагают, что такие ведьмаги, которые носят больше одного магического фокусировщика, могут представлять опасность обществу. И за ними ведется скрытый контроль. В начале этого учебного года мне пришлось написать, когда и какие именно металл и камни использовались для изготовления перстней. Представитель «Кобры» связывался со мной в сентябре. Но я убедил его, что рабочий у вас только один фокусировщик! Потому что и сам так думал…
— Вы можете об этом пока никуда не сообщать? — спросил Яромир, выйдя вперед. Николай Михайлович, прищурившись, пристально вгляделся в его лицо, будто пытался понять, где ранее видел этого парня.
— Конечно, это не в моих интересах! — почему-то сказал Болин. Он что, не видел в двуперстии ничего страшного?
Дальше разговор не пошел. Школьники, обескураженные такими известиями, попрощавшись с мастером, выбежали на опустевшую улицу. Поскольку рабочий день подошел к концу, улицы были почти пустынными.
— Опасная?! Я опасная?! — усмехнулась Мирослава, резко повернувшись к друзьям и всплеснув руками.
Сейчас в ее зрачках плескались изумрудно-фиолетовые переливы от обиды и гнева. Ей не было понятно, как можно было причислять ее, почти четырнадцатилетнюю девчонку в категорию личностей, которые могут представлять угрозу обществу. Такие обвинения прошлись по ее самообладанию жестким хлыстом, пригибающим колени к земле.
— Мир, это нормально, что они боятся тебя, — тихо заговорил Яромир, беря подругу под локоть и уводя всех с главной улицы в тихий и мрачный проулок, куда не могла достать даже тень от громадных фонарей, освещающих весь административный этаж.