Кивнув головой, я нерешительно говорю: — Да, это звучит как хорошая идея.
Неужели мы только что молча согласились на большее? Отпустив меня всего на секунду, он подошел к своему комоду, схватил белую футболку и швырнул ее мне.
— Хочешь, чтобы я обернулся? — предлагает он, а я смотрю на его вещь и нервничаю, потому что не помню, какое нижнее белье надела этим утром.
Я неловко улыбаюсь: — Нет, думаю, ты все это уже видел, — это не мешает мне обернуться, когда я стягиваю с себя его толстовку. Холодный воздух комнаты напоминает мне, что на мне лишь тонкий кружевной бралетт. Я надеваю футболку, а затем быстро снимаю джинсы, отмечая, что, к счастью, на мне приличные трусики.
Повернувшись, Девин тоже стоит спиной ко мне, и я внимательно наблюдаю, как он одним быстрым движением стягивает футболку через голову. Как парни вообще это делают? Каждая мышца его спины работает, когда его руки опускаются вниз. Мне хочется провести по ним руками и почувствовать, как они сгибаются. Затем я слышу, как он застегивает молнию, и мое сердце останавливается. Он наклоняется, и я задыхаюсь. Его попа просто идеальна.
Он выпрямляется, смотрит на свою грудь, а затем снова на меня. — Все в порядке? — спрашивает он, приподняв бровь.
— Да, да. Извини. Все в порядке, — я вскрикиваю, наблюдая, как его глаза скользят по низу футболки, которая задевает верхнюю часть моих бедер. Инстинктивно я оттягиваю конец вниз и тут замечаю, насколько она прозрачна.
Он подходит ко мне, берет меня за руку и откидывает одеяло на кровати. Он скользит под него и увлекает меня за собой. Он накидывает на нас одеяло, и когда я расслабляюсь, кладя голову ему на грудь, он обнимает меня, рассеянно играя с моими волосами. Его брови хмурятся, когда он на чем-то концентрируется. — Я всегда рядом с тобой, Д. Надеюсь, ты это знаешь, — я шепчу, сдерживая то, что мне действительно хочется сказать. Расскажи мне все. Позвольте мне сделать это лучше.
— Спасибо, — шепчет он в ответ.
Я беру руку, лежащую на его груди, и касаюсь своей, надеясь, что это покажет ему, что именно я чувствую. Его большой палец рисует круги вокруг моей ладони, пока мы лежим в объятиях друг друга. Девин тяжело вздыхает. — Кое- что произошло на этой неделе, — он начинает, все еще глядя в потолок, а я продолжаю смотреть на наши соединенные руки, позволяя ему говорить. Он мне все рассказывает. О его сестре, отъезде отца и о том, как он пытается собрать достаточно денег на реабилитацию. Как он привез с собой сестру и едва мог смириться с мыслью оставить ее там, и как он надеялся, что это поможет ей.
Я ничего не говорю, просто все время слушаю, потому что такое ощущение, что Девину есть что сказать, но никто его не слышит. Когда он заканчивает все объяснять, я чувствую, как его пульс замедляется, а дыхание становится поверхностным. Я поднимаю наши переплетенные руки к месту на его груди, прямо над сердцем. — Ты один из самых стойких мужчин, которых я когда-либо встречала.
Тогда я говорю, что рискую, и смотрю в его слегка стеклянные глаза. — Твоим маме и сестре повезло, что ты у них есть, — потому что что еще я могу сказать? Никакие слова не исправят того, что у него на душе, и я ненавидела, как много людей говорили «мне очень жаль», когда они слышали о моих родителях, как будто это они сделали. Иногда ситуации отстойны, и достаточно просто поделиться тем, что произошло, с другим человеком, чтобы облегчить управление ситуацией.
Разжимая наши руки, я крепко сжимаю его, прижимаясь всем телом к его боку. Он прижимается в ответ, нежно целуя меня в лоб и кладя руку на поясницу, где его футболка задралась. Небольшой заряд электричества пронзает мое сердце. — Спасибо, что выслушала, Рейн, — вздыхает он, закрывая глаза, когда его мизинец лениво поглаживает верх моих кружевных трусиков. Между нами что-то есть, я знаю, он это чувствует.
Дыхание Девина учащается, когда я подношу губы к его уху. — Нет проблем, Д, — шепчу я, опускаясь к его шее и нежно целую его в челюсть. Я целую его в челюсть еще несколько раз, когда он не возражает, и, наконец, как будто он больше не может этого терпеть, он сжимает мой подбородок, приближая мои губы к своим. Поцелуи медленные, мучительные и ленивые, его язык скользит мне в рот, и я всхлипываю от удовольствия. Вот наконец то. Я хочу его. Он хочет меня. Ясно.
Рука на моей пояснице опускается немного ниже, прикрывая выпуклость моей задницы, когда он слегка сжимает ее, приближая меня ближе и заставляя мое тело прижиматься к его бедру. Это все, что мне нужно, чтобы сунуть руку под одеяло и провести ею вниз, к низу его живота, прямо к поясу его боксеров. Стона, спрашивает он между поцелуями. — Ты знаешь, что ты со мной делаешь? — хихикая, я уткнулась носом в его изгиб, чувствуя, как тепло исходит от его груди.