Он закрыл табакерку и посмотрел на нее сверху вниз, все еще добродушно, но в глубине его глаз вспыхнули огоньки, при виде которых ей вдруг стало зябко. А потом ее охватил гнев: она прекрасно понимала его молчание – он не собирался обсуждать с ней свою женитьбу. Нарочито небрежным голосом она произнесла:
– Полагаю, вы скажете, что меня это никоим образом не касается.
– Я не настолько груб, Каролина, – мягко возразил его светлость.
Она почувствовала себя одураченной, но все-таки сумела выдавить улыбку.
– Действительно. Я слышала, что вас называют самым сладкоречивым мужчиной в Англии. – Протянув руку к свету, она залюбовалась своими перстнями. – Но я не знала, что вы подумываете о женитьбе.
Миледи окинула его мимолетным взглядом и торжественно-насмешливым тоном произнесла:
– Видите ли, я думала, что вы любите меня, меня одну!
– Хотел бы я знать, – заметил его светлость, – какое отношение к этому имеет моя женитьба? Я весь у ваших ног, дорогая. Самых красивых, надо отметить, какие я когда-либо видел.
– А повидали вы их немало, готова держать пари, – суховато отозвалась миледи.
– Дюжины, – жизнерадостно подтвердил его светлость.
Она не собиралась говорить того, что сказала в следующее мгновение, но слова эти невольно сорвались у нее с языка:
– Однако при том, что вы у моих ног, Маркус, предложение вы сделали другой женщине.
Граф поднес к глазу монокль, разглядывая фигурку паяца дрезденского фарфора, стоявшую на каминной полке.
– Если вы купили ее как Кендлера[35], любовь моя, то, боюсь, вас обманули, – заметил он.
– Ее мне подарили, – нетерпеливо бросила она.
– Какой кошмар! – сказал его светлость. – Я пришлю вам вместо нее превосходную пару танцоров.
– Вы чрезвычайно любезны, Маркус, но мы говорим о вашей женитьбе, – сердито заметила она.
– Это вы о ней говорите, – поправил он. – Я же пытался… э‑э… сменить тему.
Она поднялась с софы и нетерпеливо шагнула к нему.
– Полагаю, – затаив дыхание, проговорила она, – что прекрасная Мэссей недостойна такой чести?
– По правде говоря, дорогая, скромность не позволяет мне надеяться, что прекрасная Мэссей… э‑э… всерьез задумалась бы о браке со мной.
– Быть может, и нет, – ответила она. – Но, думаю, причина не в этом.
– Видите ли, – задумчиво протянул его светлость, – брак – очень скучная и утомительная штука.
– В самом деле, милорд? Даже брак с благородным графом Рулом?
– Даже со мной, – согласился его светлость. Он посмотрел на нее со странным выражением в глазах, которое никак нельзя было принять за улыбку. – Видите ли, дорогая моя, говоря вашими же словами, вам пришлось бы любить меня – меня одного.
Миледи была настолько поражена, что лишилась дара речи. Даже под слоем румян стало заметно, что на щеках у нее расцвел жаркий румянец. Неловко рассмеявшись, она отвернулась и принялась бесцельно переставлять розы в одной из ваз.
– Это действительно было бы очень скучно, – сказала она и искоса взглянула на него. – Или вы ревнуете, милорд?
– Никоим образом, – безмятежно откликнулся граф.
– А если бы я была вашей женой?
– Вы так очаровательны, дорогая моя, что мне наверняка пришлось бы ревновать, – с поклоном ответил его светлость.
Миледи была слишком умна, чтобы и далее продолжать разговор на эту тему. Она и так опасалась, что зашла слишком далеко, и, какую бы досаду ни вызывала у нее его женитьба, она вовсе не хотела оттолкнуть его от себя или, паче чаяния, нажить в его лице врага. Одно время она вынашивала надежду стать графиней Рул, хотя и прекрасно сознавала, что общество сочтет такой союз скандальным. Сейчас она вдруг поняла, что Рул озадачил ее. Она уловила блеск стали и догадалась, что под беззаботной внешностью скрывается нечто неуловимое и весьма неожиданное. Она-то воображала, что сможет обвести его вокруг пальца; и вот впервые ее посетили сомнения, и она поняла, что должна вести себя крайне осмотрительно, если не хочет навсегда потерять его.
А этого ей уж никак не хотелось. Покойный сэр Томас, в свойственной ему эгоистичной манере, распорядился своим капиталом таким образом, что ей вечно недоставало свободных денег. Сэр Томас не испытывал сострадания к женщинам, обожавшим фараон[36] или бассет. К счастью, граф Рул не разделял его предубеждений и ничуть не возражал против того, чтобы оказать денежную помощь леди, оказавшейся в стесненных обстоятельствах. Он никогда не задавал неприятных вопросов по поводу азартных игр, и его кошелек всегда был к ее услугам.
35
Кендлер Иоганн Иоахим (1706–1775) – немецкий скульптор. С 1731 года – модельер фарфоровой мануфактуры в Мейсене. Автор столовых сервизов с богатым декором в стиле рококо и фарфоровой скульптуры (статуэтки служанок, ремесленников, актеров, фигурки зверей и птиц, религиозные композиции, портретные бюсты и т. п.).