так, то сегодня я переродился. Находясь в ее руках и то, как она пропускает мои волосы
сквозь свои пальцы, дергает, плачет, улыбается. Я склоняю голову, прижимаясь лбом к ее,
обхватывая руками ее за бедра. Я уверен, с ней я свободен.
– Вы всегда знаете, что сказать. Не так ли, Сенатор?
Я поднимаю взгляд и смотрю в ее глаза.
– Не совсем. Я должен был сказать тебе это раньше. Детка, ты нужна мне в моей жизни.
– Насколько сильно, сэр?
– Настолько, чтобы признать, что ты мой лучик света в испорченном мире. И это вовсе не
уловка, чтобы залезть тебе в трусики. Это правда.
– К твоему сведению, это даже хорошо, что ты хочешь залезть мне в трусики. – Она
прижимается своими губами к моим и ее поцелуй – это ответ на мой вопрос.
Позади нас слышится шум, доносящийся из приемной.
– Давай, шевелись, ублюдок!
– Дерьмо, похоже, что Брук устраивает там разнос, – говорит Ксавия, дергая меня за руку.
Мы оба направляемся к двери ее кабинета и сталкиваемся с ее подружкой и незнакомцем,
волочащим Рихтера за воротник. Под одним его глазом виднеется синяк, который начинает
уже опухать, а около губы тонкая струйка засохшей крови, этот уеб*к не понимает, как ему
повезло от того, что он избежал Арчера, который хотел его схватить.
– Хотите поговорить с ним? – Спрашивает Брук.
Кса вздрагивает.
– Господи, ты слегка перегнула палку.
– Не–а. Он вполне согласен с этим. Я сказала этому тупому идиоту, что я удостоверюсь,
что он больше не напишет ни одного слова, если не пойдет с нами. Он согласился, что
расскажет тебе все в лицо, все точь–в–точь, что он сделал.
– Позволь мне поговорить с ним, – отвечает Кса тихо. – Пожалуйста.
– Что ты хочешь знать? Все грязные подробности? – огрызается Рихтер.
– Зачем ты это сделал? – спрашивает она. – Зачем быть таким лицемером?
– Лицемерие... я не один такой. Это город двойных стандартов. Все вы здесь только по
одной причине. Это все из–за Брук. Ее вечеринка, на которой вы выступаете в качестве ее
маленьких питомцев. Бл*я, Кса. Когда дело касается ее, ты становишься никем иным как
человеком, кто нуждается в подачках. Вы двое–не друзья. Это позволяет ей чувствовать
себя хорошо..., словно она делает что–то, чтобы поможет делу. Ирония в том, что Кеннеди
слишком эксцентричные для любого мыслящего человека. Но какое это имеет значение?
Кса подходит к нему и хватает его за руку.
– Имеет! Мы с тобой были друзьями, и это...это дерьмо, которое ты вывалил – это плохое
оправдание тому, что ты сделал. Как ты мог разрушить нашу дружбу, как будто она ничего
не значит?
Он усмехается над ней.
– Мы не друзья. Не настоящие.
– Так получается, что... ты просто использовал меня? Это твоя отмазка! – кричит она на
него и я уже готов вступиться за нее. Нет, не стоит. Я напоминаю себе об этом снова. Мое
время для этого засранца скоро наступит.
– Ты все правильно поняла, милочка. Всех кого–то да используют. Особенно твою семью.
Это также касается и тебя, принцесса. Ты использовала меня с момента нашей встречи. Я
не твоя шестерка, Ксавия. – выплевывает он.
– Никто никогда не говорил, что ты ей являешься. – Она тычет ему пальцем в грудь и он
пятится назад, тут же парень, который пришел с Брук, приближается и хватает Рихтера за
горло, применяя к нему удушающий захват.
– Придурок, – рычит чувак, – если она хочет выбить из тебя дерьмо, то ты должен
смириться с этим. Поэтому, стой смирно.
– Мы закончили, – говорит измученно Кса. – Для меня ты умер, Джон. Ты сам выкопал
себе могилу. Я сомневаюсь, что какая–либо из газет захочет иметь с тобой дело.
– Все из–за тебя! – рычит он.
– Нет, Джон. Это все из–за твоей жадности. Твоей извращенной жажды денег и наживы,
статуса и власти.
Он вырывается и набрасывается на нее.
– Я не единственный с извращенным чувством морали.
Недолго думая, в ответ я толкаю его, становясь между ними, но в тот же момент Кса
задыхается от боли, как если бы этот уеб*к наконец задел ее за живое. Ей надо оборвать
все связи с этим хуесо*м и есть только один способ сделать это. Знает ли она, что этот
мудак спит с ее двоюродным братом.
– Следи за языком, Рихтер, – предупреждаю я его.
– Или что? Я знаю, что ты продажный, Стоун. Вся эта популярность. Почему Белый Дом
не займется тобой. Что, интересно, есть в твоем развратном шкафу, сенатор Перекати
Поле?
– Заткнись, мать твою! – кричит Кса, приближаясь к нему, замахнувшись кулачками.