Это тоже правда Нью-Йорка – красивые молодые богачи, спрятавшиеся в безопасности своих теплых башен, творцы, изобретатели, оформители, избранники богов. Если бы нас здесь не было, это был бы не Нью-Йорк, а только большое и злобное поселение страдающей неуправляемой бедноты, жертв городского холокоста; преступность и грязь не делают Нью-Йорк. Должно быть также и очарование и, к худу или к добру, Сундара и я были частью этого.
Зевс с шумом бросал пригоршни града в наше непроницаемое окно. Мы смеялись. Мои руки скользили по маленькой гладкой с твердыми сосками безупречной груди Сундары. Большим пальцем ноги я нажал на кнопку проигрывателя и из него полился глубокий музыкальный голос Сундары.
Магнитофонная запись из «Кама Сутры». "Глава седьмая. Различные способы ударить женщину и сопровождающие их звуки. Сексуальные взаимоотношения можно сравнить с ссорой любовников потому, что небольшое раздражение так легко вызывает любовь и стремление со стороны двух объятых страстью индивидуумов быстро перейти от любви к гневу. В напряжении страсти один часто ударяет любовника по телу. Частями тела, по которым нужно наносить эти удары являются плечи, голова, пространство между грудями, спина, лоно, бока. Есть четыре способа ударить возлюбленного: тыльной стороной руки, слегка согнутыми пальцами, кулаком, ладонью. Эти удары болезненны и часто заставляют человека вскрикивать от боли. Есть восемь звуков приятной агонии, соответствующих различным видам ударов. Эти звуки: «хин, фат, сут, плат».
Я касался ее кожи, ее кожа касалась моей, она улыбалась и шептала в унисон со своим записанным на пленку голосом, но сейчас с глубоким придыханием: «Хин… Фуут… Фат… Сут… Плат…»
8
На следующее утро в половине девятого я был в своей конторе. Хейг Мардикян позвонил точно в девять.
– Ты действительно берешь пятьдесят в час? – спросил он.
– Стараюсь.
– У меня есть для тебе интересная работа, но заинтересованная сторона не может платить пятьдесят.
– Кто эта сторона? Что за работа? – спросил я.
– Пол Куинн. Нужен директор по сбору данных и стратег по проведению предвыборной кампании, – объяснил Мардикян.
– Куинн баллотируется в мэры?
– Он считает, что будет легко скинуть Ди Лоренцо на первом этапе, а у республиканцев никого нет, так что момент подходящий для его выдвижения.
– Это точно, – сказал я. – На полный рабочий день?
– Большую часть года сокращенный, затем, с осени девяносто шестого до дня выборов в девяносто седьмом полный. Ты можешь выделить для нас место в своем расписании? – спросил Хейг.
– Это же ведь не просто консультационная работа, Хейг. Это значит лезть в политику.
– Ну и?…
– Для чего мне это нужно?
– Никому ничего не нужно кроме пищи и воды время от времени. В остальном – кому что нравится, – разъяснил Мардикян.
– Я ненавижу политику, Хейг, особенно местных политиков. Я их достаточно нагляделся, составляя свои прогнозы. Приходится съедать слишком много дерьма. Приходится идти на компромисс с самим собой по стольким безобразным поводам. Нужно подвергаться стольким…
– Тебя не просят быть кандидатом, парень. Только помочь спланировать кампанию.
– Только! Ты требуешь года моей жизни и…
– Что заставляет тебя думать, что Куинну понадобится только год?
– Ты делаешь это ужасно соблазнительно.
Помолчав, Хейг сказал:
– Здесь заложены огромные возможности.
– Может быть.
– Не может быть, а да.
– Я знаю, что ты имеешь в виду. Но власть еще не все.
– Можно на тебя рассчитывать, Лью?
Либо я его соблазнял, либо он меня. Наконец я сказал:
– Для тебя цена будет сорок.
– Куинн может дать двадцать пять сейчас и тридцать пять когда начнут поступать пожертвования.