- Выпил, братец ты мой, он три рюмки водки, закусил балыком и кидает мне на выручку золотой. «Получите, - говорит, - что следует». Взял я в руки золотой этот, да больно уж маленьким он мне показался. Поглядел - вижу, что не по - нашенски на нем написано. «Припасай, – говорю, - Петруша, другую монету, а эта у нас не ходит». - «Да Вы, болезный, - говорит он мне, - во французском золоте ничего не смыслите!» Золотой то назад взял и «канареечную» мне сунул. Ну, я ему сорок копеек с неё и сдал. Ну а он: «Серость ты недоделанная», - говорит, да и стречка дал. Конфузно, видно, стало! - заключил буфетчик, обращаясь к стоявшему у прилавка испитому человеку, как видно, своему доброму приятелю.
Я дождался закрытия трактира и подошел к буфетчику. Объявив ему, кто я таков, расспросил о приметах этого человека. На основании этих примет сделал твердый вывод, что Пётр этот, фамилию которого буфетчик запамятовал, был тот, кого мы ищем. От того же буфетчика я узнал, что утром в трактире была любовница Петра - Мария Кислова. Заручившись адресом Кисловой и объявив буфетчику, что в случае прихода Петруши он должен быть немедленно арестован, как подозреваемый в убийстве, я отправился к любовнице негодяя, но застал дома только ее подругу. Подруга сообщила, что Кислова не являлась домой с восьми часов вечера. Сделав распоряжение о немедленном аресте Петруши и Кисловой, я оставил квартиру под наблюдением двух опытных агентов и отправился в публичные дома для дальнейших поисков.
В течение целой ночи мы докладывали Купцову о своих поисках, пока безрезультатных. Однако, чутье Фёдора Михайловича подсказывало, что сегодня Петруша будет в наших руках. Сомневаться в этом не было оснований.
Я, и еще пара агентов наблюдали за трактиром «Избушка» из окон находившейся напротив портерной лавки, опасаясь, что кто-либо из знакомых Петруши может предупредить его о засаде. Другие агенты отправились караулить квартиру Кисловой. Еще десяти агентам было поручено следить за остальными трактирами третьего кольца.
На колокольне церкви Божьей Матери ударили ко всенощной… Вдруг со вторым ударом колокола к «Избушке» медленно подходил мужчина, в котором я узнал Петрушу.
Задержали его без лишнего шуму: только он занес ногу на первую ступень лестницы, как я подскочил к нему, обхватил сзади, приподнял, прогнулся в пояснице и с силою уронил лопатками на землю. Пока Петруша пребывал в глубоком шоке, мы с подоспевшим агентом перевернули его на живот и накрепко связали. Очнувшись, и видя, что сопротивление невозможно, Петруша перестал вырываться.
Мы остановили проезжавшую мимо карету и повезли арестованного в отделение. Петруша всю дорогу, в грубой и неглаженой форме, выражал негодование по поводу ареста и угрожал жаловаться самому министру на своеволие полиции. При обыске у него оказались золотые часы покойного князя, несколько французских золотых монет, а так же липовый, добротно сделанный, пропуск на первое кольцо.
Таким образом, к началу третьего дня после обнаружения преступления, уже второй подозреваемый был в руках правосудия.
Глава 7
Дальнейший ход дела уже не зависел от сыскной полиции, но тем не менее допросы проходили в присутствии Купцова.
Обвиняемые по делу удушении князя Аренсберга Гурий Шишков и Петр Жданов, который, на поверку, оказался трижды судим за кражи со взломом, в преступлении не сознавались, и это обстоятельство причиняло большую досаду всем присутствовавшим властям. Многие явно выражали неудовольствие по поводу неспособности органов дознания добиться от преступников повинной. Прокурор, бесплодно пробившийся с обвиняемыми целых три часа, заявил, что ни ему, ни следователю ни один из преступников не сознается.
- Хотя для обвинения имеются уже веские улики, - сказал он в заключение, - но было бы весьма желательно, чтобы преступники сами рассказали подробности совершенного ими убийства, чтобы австрийский посол убедился, что арестованные действительно настоящие преступники, о чем посол торопится дать знать в Вену.
Учитывая все эти обстоятельства, Фёдор Михайлович решил применить недозволенный прием - так напугать преступника, чтобы он вынужден был сознаться. С этим намерением он и приступил к допросу, взяв меня ассистентом.
По характеру эти два преступника совершенно не походили друг на друга.
Гурий Шишков, крестьянин по происхождению, ничем не отличался от преступников такого типа из простолюдинов. Мужик по виду и по манерам, он был чрезвычайно угрюм и молчалив. Таких крайне тяжело спрашивать.