Однако, были и такие, которые с хмурым лицом подходили и бросали на дно бочки серебряные, золотые и иные ценные вещи.
Высохшая рука страшного скопца быстро, цепко, с какой - то особой жадностью хватала вещь.
- Две канарейки, миленький...
- Обалдел, старый мерин? - злобно сверкал глазами продающий, - За такую вещь и две канарейки?!
- Как хочешь, - апатично пожал плечами скопец.
Я не спускал глаз с лица Купцова и видел, что он словно кого - то высматривает. Вдруг, еле заметная усмешка тронула концы его губ. Проследив за его взором, я увидел высокого парня в кожаной куртке и барашковой шапке. «Ну здравствуй ...» - мелькает у меня в голове.
Когда мы выходили из страшного подвала, тот уже стоял около дверей и о чем - то тихо шептался с чернобородым золоторотцем.
- Так, стало, сегодня придешь туда?
- Приду...
- Запомни: «Расста…»
В эту секунду он заметил нас и сразу смолк. Более ничего разнюхать сегодня уже не удалось.
Несмотря на все мои доводы и рвения оберегать Купцова денно и нощно, он настоятельно просил не волноваться. Мы горячо распрощались и двинулись каждый в свою сторону.
Глава 14
По возвращению в квартиру, на полу обнаружился небольшой листок бумаги, сложенный пополам. «Неужели нашли?», – пронеслось в голове. Однако, страх перед охотниками за моей головой уступил место тяжелому неведению. Записка была от Элиаса. В ней говорилось следующее: «Коленька, срочно найди меня в лавке!».
Меня терзали опасения, что за мной уже могли следить, оттого свой визит к другу решил отложить. Негоже подвергать опасности родную душу.
Утомленный этими мыслями, страшными бессонными ночами и дневной беготней, лежал я следующим вечером у себя на квартире и, согретый огоньком буржуйки, задремал. Это был даже не сон, а так, какое - то кошмарное забытье. Рисовались голые трупы, кровь и отрезанные головы.
Громкий стук в дверь вывел меня из состояния этого полубреда, полукошмара. Я вздрогнул, выхватил из-под подушки пистолет, вскочил с кровати и легко опустился на пол.
- Кто там?!
- Михаил это, Ваше благородие, – ответил дворник.
- Что такое, Михаил Емельянович? – уточнил я, отворив дверь и пряча оружие за спиной.
- Там какая - то компания подъехала на тройке. Важный, но хмельной купчик желает Вас видеть, - доложил он мне.
- Кем назвался?
- Не представился он.
- Будь добр, Михаил Емельянович, передай, что скоро я спущусь.
Закрыв дверь на ключ, я оделся в штатское и отворил окно. Аккуратно спустившись по водосточной трубе, прошел по двору и одним глазком, невзначай, выглянул из-за угла дома. Действительно, у самого крыльца стояла богато украшенная открытая коляска, запряженная тройкой белых рысаков. На мягких креслах в роскошной собольей шубе, отороченной бобрами, сидел статный купец с черной, как смоль бородою. Спереди же него во фраке со значками - два лакея в форменных пальто. Делать нечего, я засунул пистолет в карман, готовый при любой оказии пустить его в ход, и направился к богатому незнакомцу.
- Что вам угодно? - обратился я к собольей шубе.
Лицо купца осветилось веселой улыбкой.
- Помощь Вам подать, голубчик!
Я пристально посмотрел в глаза собеседнику и выдохнул в облегчении.
- Фёдор Михайлович, – помотал я головой, – Вот умеете же.
- А то! – хитро улыбнулся статский советник.
- Извольте уж тогда знакомить с этими господами, Ваше высокородие, – попросил я.
- Неужто запамятовали, Николай Александрович, - удивился Купцов. – Из «летучих» они. Этот Сафронов Ярослав, а этот Князев Анатолий.
- У меня ума столько нет, Фёдор Михайлович, – ответил я, ручкаясь с «лакеями».
- Коли повезёт, наберешься, – заявил Купцов, сменив шутливый тон на серьёзный, – Значится так, довольно заниматься маскарадом. Едем. Ежели, конечно, Вы, голубчик, не откажете присутствовать при том, как будут снимать «двенадцатую голову», мою, стало быть. Дело то предстоит жаркое.
- Как можно, Фёдор Михайлович, – проворчал я, залезая в коляску, – Вперёд батьки не лезьте. Ещё одиннадцатую не сняли. Куда едем то?
- А куда мы едем? Довольно далеко, голубчик. Может быть, даже на тот свет. Так что сойди, пока есть время. Потом при неуспехе поздно будет.
- Чую, с головушкой у Вас беда приключилась, Фёдор Михайлович, коли подобную околесицу несёте, - вырвалось у меня.
Купцов громко рассмеялся, одобрительно хлопнул меня по плечу и дал приказ трогаться.
Чем дальше, тем местность, которой мы ехали, становилась все глуше и глуше. Огромный гранитный город остался далеко позади нас. Потянулись какие - то пустыри, огороды. Изредка мелькали огоньки маленьких домиков.