Я принял из рук Купцова свёрток, положил его за пазуху и попрощавшись собрался выйти.
- Чуть не забыл, – остановил меня Фёдор Михайлович, вручая конверт – держите. Небольшая премия, так сказать, за личный вклад при производстве следственных работ и задержание преступника.
- Это не только моя заслуга, Ваше высокородие, – для виду стал я упираться.
- Не волнуйтесь по этому поводу. Лыков и Вулканов тоже представлены.
Купцов улыбнулся, крепко поручкался и погнал меня прочь.
Погода сделалась восхитительно теплой. Облака неслись по небу серыми косматыми обрывками, свежий ветер прогнал из города смог и печной дым. Дышалось на удивление легко. Конверт в коем было 5 рублей 32 копейки, приятно оттягивал карман и согревал душу. К тому же, меня привлекала мысль просто посидеть в мягком кресле и позабыть обо всех заботах за плотным ужином. Тем более желудок был абсолютно пуст, ведь за весь день поесть так и не довелось. Несмотря на больную ногу, решил пройтись пешком до небольшого трактира под названием «Синяя птица».
Сюда, по обыкновению, захаживали городовые с мещанами, предпочитающие домашнюю атмосферу праздности заведений центральных улиц. Я занял столик у окна, заказав мясного рагу с бокалом красного вина. Пока половой нёс блюдо, наблюдал за мотыльками, танцующими у лампы газового фонаря, под аккомпанемент тихой мелодии граммофона.
В комнату вернулся я далеко за пол ночь, употребил остатки вина прямо из горлышка бутылки, прихваченной из кафе, наскоро разделся и упал на кровать, провалившись в объятия Морфея.
Среди ночи проснулся в холодном поту. Лихорадка била нещадно. Видимо, в ноге началось воспаление, как наказание за беспечность. Пролежав беспокойно до утра, из последних сил собрал пожитки. На улице же поймал сонного извозчика, приказав доставить в «Полицейский госпиталь по исправлению телесных повреждений», что на Второй Лиховской.
Глава 3
Через три дня здоровье моё прилично улучшилось. Вечером, после ужина, решил полистать документы, переданные Купцовым, благо расположили меня в отдельной палате.
Перво - наперво развернул карту Нового Петрограда, с нанесенными на неё планами подземных каналов, датированную 1801 годом, в котором, собственно, он и был основан. Город туманов и контрастов, вырос на берегу Ладожского озера меж бухты «Петрокрепость» и губой «Черная Сатама».
Заложенный Петром IV, Новый Петроград возводился по образу и подобию мифической Атлантиды: имел форму кругов, разделенных водными каналами. В центре города возвышалось величественное здание Воздушного Адмиралтейства, шпиль которого виднелся далеко за пределами города. Здесь же имели место Императорский дворец, Храм великих апостолов и Дворцовая площадь. В первом, самом малом круге, проживало высшее общество. Второй круг, служил для мещан и граждан средней руки. Здесь же расположились конторы да мануфактуры. Третье кольцо, самое большое, досталось серому люду, нищим, заводам и фабрикам. Кольца же в свою очередь делились на сектора и соединялись меж собой мостами, охраняемых городовыми. Названия улиц, для удобства, начинались с номера круга, в котором они располагались. Первое кольцо совершенно было недоступно люду из третьего и второго колец, кроме полицейских и служащих чинов, кои имели при себе особые пропуска. В центральную часть, кроме Дворцовой площади, что стояла в отдельном секторе, пройти возможно лишь по указу Его Величества Императора Петра VI. Мост к центральной части сторожили, как зеницу ока, боевые машины, силы жандармерии и армии. Это была настоящая крепость, оберегавшая Императора от всех невзгод.
Стало быть, единственной возможностью попасть в центр были каналы под городом, о которых наверняка было известно центру, которые наверняка сторожились или вовсе завалены. По всей видимости, у преступников свои мысли на сей счет. Расположение входов на карте обозначено не было. Следовало спросить знающих людей, имевших подобные знания. Возможно, таких и вовсе не осталось в живых. Второй вариант – архивы. Древние бумаги могли хранить память об этих каналах. Не стоит исключать и банальный случай: какой неловкий пропойца мог свалиться в колодец, или могильщик наткнуться на странного вида плиту. Болтнет в трактире лишнего, а слухи доползут до нужных ушей.
Ничего более из этих бумаг разведать не удалось, однако, есть у меня старый добрый знакомец, который, быть может, прольет свет на это дело. Я аккуратно сложил бумаги, решив что утро вечера мудренее, затушил керосиновую лампу и улегся почивать.