– Замечательный трайфл, Сэм, – сказал Бамфорд О’Коннелл на своем сочном дублинском диалекте.
– Спасибо. – Она улыбнулась ему и чуть было не сболтнула, что приобрела десерт в супермаркете, но вовремя прикусила язык. Не стоит себя выдавать, тем более что, купив готовый трайфл, Сэм все-таки немного над ним поколдовала.
О’Коннелл, невысокий, жизнерадостный, настоящий сгусток энергии, с наслаждением отправил в рот очередную ложку трайфла. Этот человек – не важно, ел ли он, пил, говорил или просто сидел, – неизменно превращал жизнь в праздник. Занятый изучением других, он внушал окружающим, что наше существование – радость, непрерывная череда удовольствий.
Перехватив взгляд Сэм, Бамфорд поднял бокал:
– Маленький тост за хозяйку, спасибо тебе за все хлопоты.
Сэм снова улыбнулась, подумав: интересно, видно ли ему, что она покраснела. Эксцентричность О’Коннелла была всего лишь маской: этот обаятельный человек на самом деле был колючим, как иголка. Сэм ни на минуту не забывала, что их друг – психиатр, и всегда в его присутствии контролировала каждое свое движение, каждый жест, спрашивая себя, о каких ее патологиях, фобиях и тайных желаниях Бамфорд может догадаться, глядя, как она отрезает кусочек мяса, как держит бокал, как прикасается к собеседнику.
– Но ведь они живые? – спросил голос в дальнем конце стола. – Песчанки живые?
Сэм сердито посмотрела на Ричарда, взглядом приказывая мужу сменить тему, но он отвернулся, почти открыто обменялся ухмылкой с Андреасом, потом снова посмотрел на блондинку:
– Ну да, конечно. И когда песчанки начинают крутиться, это выглядит очень эротично, если вам нравятся такие вещи.
– Я думаю, это отвратительно, – заявила Шейла Ролингс.
– Держу пари, ваши пациенты рассказывают вам вещи и похуже, правда, Бамфорд? – поинтересовался Питер Ролингс, оставив Харриет в облаке столь губительного для экологии сигаретного дыма.
О’Коннелл улыбнулся, поймав взгляд Сэм; дал знать, что понял ее, покрутил бокал в руках.
– Это правда. Конечно, так оно и есть. – Он подмигнул Сэм. – Мы ведь именно поэтому и кладем пациентов на кушетки, чтобы они не видели наших лиц, когда рассказывают всякие такие вещи.
– А кто это проделывает подобное с песчанками? – спросила жена Арчи, широко распахнув глаза и хлопая веками, как голодные птицы клювами.
– Геи в Америке, – пояснил Ричард.
Зазвонил телефон.
Ричард вскочил, подошел к своему столу, снял трубку. На несколько мгновений воцарилось молчание – все смотрели на него.
– Гарри, великолепно! – громко сказал он. – Отлично, дорогой, это перспективный вариант. Нет, я не успел… пришлось уйти пораньше… ага… Слушай, ну это просто панацея. Продай опцион, если покупатель хочет получить ценные бумаги с десятипроцентной премией для АДР. А что насчет «Сони»?
– Ричард! – громко окликнула его Сэм. – Может, перезвонишь ему потом?
Муж прикрыл ладонью микрофон и поднял палец.
Бамфорд О’Коннелл откинул назад упавшие на лоб волосы и, обращаясь к Сэм, процитировал Библию:
– «Нечестивым нет мира».
– Ты говоришь, пятьдесят пять с половиной? А валютный курс? – Ричард постучал по клавиатуре калькулятора, потом посмотрел на Андреаса. – Ага, хорошо, давай. Купи мне сто пятьдесят тысяч акций. Ладно, пока. Поговорим завтра. Пока.
Он повесил трубку, включил компьютер и ввел в поисковик какой-то запрос.
Сэм свирепо смотрела на него.
– Ричард, а почем сейчас акции «Ай-би-эм»? – спросил Питер Ролингс.
– Секунду. – Он еще постучал по клавишам. – Черт, Нью-Йорк, похоже, слетел с катушек.
Арчи встревоженно оглянулся, потом снова посмотрел на Сэм, ему явно не терпелось пойти и проверить самому, но он передумал. Один только Андреас не выказывал ни малейшей озабоченности – сидел, глядя перед собой, прихлебывал вино и улыбался довольной холодной улыбкой. Может быть, швейцарские банкиры все всегда знают заранее? И считают британских финансистов своими марионетками?
– Спрос – сто двадцать четыре и пять восьмых! Предложение – сто двадцать четыре и семь восьмых! – выкрикнул Ричард и выжидающе посмотрел на Андреаса. Тот едва заметно одобрительно кивнул ему.
Сэм встала из-за стола, чувствуя устремленные на нее взгляды гостей, и подошла к Ричарду.
– Выключи его, – прошептала она. – Немедленно.
– Я хочу понять, продадим ли мы акции.
– Меня это не волнует. Я хочу, чтобы ты выключил комп. Сейчас же.
Она вернулась за стол, расточая улыбки, и принялась убирать тарелки после десерта.
– Принеси сыр, Ричард, – попросила она, направляясь на кухню.
Там она поставила стопку тарелок возле мойки. Включила кофеварку.