Когда я вывернул кисть бедняги, и его оружие бессильно звякнуло о металлический пол, он уже сильно-то и не дёргался. Сломался морально, надо думать.
Шейку бы его цыплячью свернуть, если по хорошему-то. Но тогда надо будет и мордоворотов на тот свет отправлять. И всё равно гарантий нет никаких, что меня потом не зацепят. Девчонка ещё эта… Да и не охота грех на душу брать из-за этого полудурка.
А чтобы он наверняка запомнил преподанный мною урок, я взял его указательный и средний пальцы на правой кисти, поднял и вывернул так, чтобы ладонь на вытянутой руке смотрела вверх и начал загибать его пальцы вниз, так что он встал на цыпочки, чтобы боль в выворачиваемых пальцах была не такой острой. Но я продолжал это движение, и, в конце концов, почувствовал, как с тихим хрустом сломались оба пальчика изнеженного и капризного мажора.
Истошный крик, вырвавшийся из горла моего бестолкового оппонента подтвердил, что теперь он долго не сможет держать шпагу.
Ну, и замечательно, не будет почём зря острым железом в приличных людей тыкать.
— Рыпнешься ещё, и тогда так хрустеть будет твоя шея, — беззлобно сказал я и для лучшего усвоения преподанного урока дал ему хорошего пинка.
Дурень, приложившись маковкой о композитную стену, сполз на пол, закатив глаза, а я устало крикнул во тьму коридора:
— Эви, пойдём, путь свободен.
Сразу послышались лёгкие шаги и через пол-минуты девушка уже крепко сжимала в своих цепких пальчиках мой локоть, опасливо косясь на стонущие на полу тела.
— Пойдём, красавица, — я крепко обнял талию дрожащей девчонки, и мы двинулись по направлению к моей каюте…
Следующие несколько дней путешествия, вплоть до того дня, когда пришло время мне покидать корабль, прошли замечательно. В основном мы с Эви резвились, не покидая моей каюты, изредка выползая побаловать себя чем-нибудь вкусненьким.
В общем, дорогой в центральные миры Конфедерации я остался доволен. Развеялся, отдохнул, отрегулировал гормональный баланс…
Но, всё хорошее так или иначе заканчивается. Закончились и беззаботные дни и ночи, посвященные безделью и постельным утехам.
Я высадился на терминале орбитальной станции, висевшей на геостационарной орбите над Модусом-4, небольшой планетой, представлявшей из себя один сплошной мегаполис.
Планета-город очень походила на ощетинившегося иглами небоскрёбов монструозного ежа, вращающегося вокруг жёлтого карлика, звезды Модус. Тут находилось центральное правительство Союза Демократий, объединявшего все миры сектора пространства, заселённого, преимущественно, потомками англосаксов.
Не задерживаясь на орбитальной станции сверх необходимого, я на рейсовом шаттле отправился вниз.
Зачем мне на планету, спросите вы, если приобрести билеты и продолжить путь до своего захолустья я мог и не покидая орбиты?
Да затем, что именно тут и располагалась интересующая меня, до невозможности мутная, контора «Раннер Инк», недавно лишившаяся двух ценнейших сотрудников.
Выбравшись из шаттла на просторную площадку, парящую в пяти сотнях метров над поверхностью, я через коммуникатор вызвал роботакси.
У флайера, который пришёл за мной, фонарь, закрывавший пассажирские места, был полностью прозрачным.
А потому все те полчаса, что продолжался мой полёт, я жадно пожирал глазами открывающиеся мне с высоты грандиозные панорамные виды на город, простирающийся от горизонта до горизонта.
Я с восхищением оглядывал гигантские колонны небоскрёбов, чьё основание терялось в вечных туманах нижних ярусов мегаполиса, а вершины, пронзающие облака, возносились, казалось, к самым границам стратосферы…
Флайер сел на площадке, принадлежащей трёхзвёздочной гостинице «Свит Шелтер Инн», располагавшейся на двадцать четвёртом ярусе.
Тут, чем ниже ярус, тем хуже условия жизни. Так что на самых нижних пяти ярусах обитают те, кто живёт на нищенское социальное пособие. И ярусы эти очень густо населены.
И там нет иного закона, кроме Закона Джунглей. Прав тот, кто сильнее и безжалостнее. Всевозможный криминал там цветёт махровым цветом.
Силы правопорядка, кстати, заглядывают на эти уровни крайне неохотно и очень редко. Разве что только в случаях серьёзных беспорядков, изредка вспыхивающих на дне.
Когда толпы плебса выплёскиваются оттуда на просторы более благополучных ярусов, грабят, убивают и насилуют, и их, соответственно, приходится загонять обратно, под вечный покров токсичного тумана, клубящегося у поверхности.