— Я думаю, минут двадцать нам надо будет подождать, — сказала Эви, а потом, кивнув на столик, стоящий в комнате дополнила, — вон на столике вино, фрукты, сыр… Так что эти двадцать минут пролетят незаметно, — и снова улыбнулась.
Двадцать минут действительно пролетели совершенно незаметно.
Я, памятуя о том, что следующим пунктом нашей программы будет вопрос о козлике нашем, озадачил Эви подумать о том, какие средства для повышения общительности упомянутого рогатого персонажа у неё могут найтись.
Поболтали ещё о каких-то малозначительных мелочах, а потом в комнату вошла сестра, и известила нас о том, что пациент, наконец, полностью готов к разговору.
Лейб-гвардеец, облачённый в зелёную махровую пижаму, украшенную весёленькими такими цветочками, сидел в кресле. Рядом стоял столик, на котором теснились вазы с фруктами, пара бутылок красного, несколько бутылок минералки и ещё какая-то лёгкая еда.
Мы все расселись в кресла, стоявшие вокруг столика, и Эви, на правах руководителя медучреждения нарушила повисшую в комнате тишину:
— Итак, — глядя на меня, но сделав элегантный жест рукой, она ненавязчиво перевела мой взгляд на усача, который несколько неловко чувствовал себя в этой пижамке в цветочек, — перед вами Кирилл Александрович Вяземский.
Кирилл кивнул головой, обозначая поклон. Он действительно чувствовал себя не в своей тарелке.
— А я Андрей Петрович Антонов, здешний лендлорд, — произнёс я, в свою очередь кивнув головой, — а это очаровательное создание, — говоря это, я перевёл взгляд на изрядно подрумянившиеся щёчки Лизы, — моя горячо любимая сестра, Елизавета Петровна Антонова, прошу любить и жаловать, — и потом добавил, — а с Эви, я так думаю, вы уже знакомы.
Сестрёнка, как я и ожидал, опустила глазки долу, изображая из себя эдакую скромную овечку, коею, смею вас заверить, она вовсе не являлась:
— Рада знакомству, — она подняла глаза на усатого, и уже не отводила их от его лица.
— И я тоже рад знакомству с вами, — галантно отозвался человек в пижаме, не отводя заинтересованного взгляда от Лизы.
Надо сказать, что это был настоящий аристократ, который держал себя так, словно был одет не в больничную пижаму с нелепым рисунком, а в роскошный мундир офицера лейб-гвардии, при эполетах и прочих аксельбантах.
— Уважаемый господин Вяземский, — я обратился к нему с вопросом. Который меня действительно очень занимал, — я вижу, что вы, несомненно, являетесь представителем наследственного дворянства империи, и хотел бы узнать ваш титул.
— Граф, — коротко ответил он, — наш род весьма многочисленен и довольно известен в Империи.
— Спасибо, — улыбнулся я, — вы попали к нам при весьма неординарных обстоятельствах, о которых я вам, разумеется, расскажу. Но предварительно я очень хотел бы услышать о том, что с вами произошло, прежде чем вы очнулись в нашем медцентре.
Усач кисло улыбнулся и потянулся за бутылкой, видимо собираясь вином смыть горечь неприятных воспоминаний, которые явственно отразились на его лице.
— Кирилл, вас только что извлекли из регенератора, — мягким голосом сказала Эви, — поэтому ваш организм, хоть и полностью восстановлен, ещё, как бы это сказать, не вошёл свой привычный рабочий режим, а потому я, как врач, настоятельно не рекомендую вам сильно увлекаться алкоголем. Пусть даже и таким безобидным, как это сухое вино.
— Спасибо за заботу, — улыбнулся Вяземский, — обещаю не злоупотреблять.
— Итак, всё началось с того, что я возвращался со службы, — граф начал свой рассказ, задумчиво покачивая в руке бокал с вином, ещё плещущимся на дне.
Он устремил взгляд в потолок и погрузился в воспоминания…
Квартировал Кирилл в двух с небольшим километрах от одной из московских Императорских резиденций, где и несло службу его подразделение.
В тот день Император находился в Кремле. Поэтому всё то, что произошло немногим позже, никоим образом не отразилось на безопасности монаршей особы.
И, может быть поэтому, огласку об этом инциденте соответствующим службам удалось погасить в зародыше. И в прессу ничего так и не просочилось.
По крайней мере в сети мы ничего про пропажу офицера лейб-гвардии не нашли.
Так вот, по пути домой Кирилл обычно шёл по аллеям близлежащего парка. Это был не самый короткий путь домой, но зато самый приятный. Солнышко светит, птички поют, ну и всё такое…
Тут следует отметить то, что уже вечерело, а потому народу в парке было очень не много. Аллея была практически пуста, только метрах в пятидесяти перед Кириллом шла молодая парочка.