Рубка была закрыта.
Пришлось вскрывать. И пока приданные Светлане гвардейцы ковыряли толстую дверную плиту, пилоты, разумеется поняли, что таки случилось страшное. А, возможно, и последние остававшиеся в живых рейнджеры известили их о том, что шансов у них осталось совсем немного…
В общем, когда удалось вырезать подходящую дыру, пилоты уже изготовились, как могли, к обороне своего рабочего места.
Разумеется, они даже как следует пощекотать облачённых в доспехи гвардейцев не смогли своими пукалками.
Ребята влезли в рубку первыми, а пока Светлана преодолевала прорезанную в двери дыру, случилось событие, которое я предусмотреть не мог.
В общем, когда мои парни направились к демократам, не взирая на то, что они во всю давили на спусковые сенсоры своих табельных излучателей, раздался взрыв.
Пилотов, как я говорил, было трое, и один из них, похоже, слишком остро переживал происходящее…
То есть этот деятель, осознав, что сейчас их всех скрутят и упакуют, решил геройски погибнуть. И не просто погибнуть, а забрать с собой на тот свет и врагов.
Его беда в том, что он не принял в расчёт качество наших защитных полей.
В результате всего этого, когда Светлана оказалась в рубке, один из пилотов, тот самый, что взорвал гранату, был полностью фрагментирован.
Причём, если бы у кого возникло желание собрать его тушку заново, то это мероприятие наверняка закончилось бы неудачей, так как его весьма качественно расплескало по всему помещению.
Тому его сослуживцу, что находился непосредственно рядом с ним, повезло несколько больше. Ну, это если можно назвать везением то, что его не разорвало на мелкие кусочки, а просто оторвало голову, которая теперь лежала рядом с его трупом.
И выражение посечённого осколками мёртвого лица было недоумённо-удивлённым.
Третий пилот выжил, но получил тяжёлые осколочные ранения.
Он пока оставался в сознании и жизнь его поддерживалась нашим медицинским артефактом, пожертвованным одним из гвардейцев.
Излишне, наверное, упоминать о том, что никто из наших из-за этой самоубийственной выходки не пострадал.
Так вот, если вы думаете, что на этом дело кончилось, то вы ошибаетесь.
Кульминация всего этого действа произошла как раз тогда, когда я пролез в помещение, а девчонки, гвардейцы и Кирилл пока оставались за дверью.
Последний остававшийся в живых пилот сидел на полу, привалившись спиной к стене.
Увидев его, я подумал, что использовать эту израненную тушку в качестве пилота никак не получится.
И, начал было прикидывать варианты того, как нам теперь следует поступить. Но тут произошло то событие, которое из всех возможных вариантов оставило для нас всего один.
Так вот, стоило мне только оказаться в рубке, как этот кадр скорчил зверскую рожу, и со словами: «Фак ю олл» отрубился.
Голова его упала на плечо, и из обессиливших пальцев сжимавшей что-то правой руки на пол скатился миниатюрный пульт.
— Немедленно командуй всем на выход! — очень эмоционально закричала в моей голове обычно уравновешенная псевдоличность.
Но сейчас она добавила истеричности в свои слова, вероятно, для того, чтобы я быстрее и глубже проникся необходимостью делать то, что она говорит.
Я проникся, и немедля отдал соответствующую команду.
Пока народ преодолевал узкий лаз, прорезанный в двери рубки, я подошёл к пульту и обратил внимание на помаргивание синего огонька в углу пульта.
— Видишь, мыргает? — спросила меня немного более спокойным голосом Зоэ.
— Вижу, — ответил я, — а что это?
— А это индикатор того, что активировано самоуничтожение корабля, — обрадовала меня псевдоличность.
— А почему он не красный? — растерянно спросил я.
— А потому, что синий, — припечатало Зоэ, — а почему ты, кстати, не интересуешься, сколько времени осталось? — уже, как обычно, ехидно, спросила она.
— И сколько? — спросил я, лихорадочно прикидывая, что можно сделать, или мы уже все обречены.
— Таймер он запустил в аккурат перед тем, как отрубиться, — сказала Зоэ, — и до взрыва остаётся, по моим подсчётам, не менее тридцати семи минут.
— Ну, тридцать семь минут, это, слава Богу, не три, и даже не семь минут, а гораздо больше, — с некоторым облегчением подумал я.
— Но за это время надо удалиться на достаточное расстояние от корабля, — Зоэ была в своём репертуаре, она не могла не указать на то, что всё продолжает висеть на волоске.
И если мы не умрём прямо сейчас, то это вовсе не значит, что и через тридцать семь минут мы будем продолжать дышать воздухом и наслаждаться жизнью…