Закончив стену, я с чувством выполненного долга подошёл к костру, и сестрёнка, которая сегодня вызвалась кухарить, налила мне в миску ароматного варева.
Вдохнув умопомрачительный запах, я вдруг осознал, что голоден неимоверно.
Мои ощущения меня не обманули. Я слопал три (три!) большие миски этого восхитительного супа, заедая его, вместо хлеба, энергетическими батончиками.
Лиза, которая с некоторым ужасом смотрела на меня, задала мне всего один вопрос, когда я потребовал очередной добавки:
— Это уже третья… Ты же лопнешь, братик, — но миску у меня приняла, и приступила к её наполнению.
— А ты налей, и отойди, — посоветовал я ей, дожёвывая энергетический батончик.
Когда я, наконец, насытился, и стал присматривать себе местечко, где бы ещё поваляться на травке, усваивая съеденное, как подошла Истер:
— Нет, стенку ты, конечно, построил всем на зависть, — как опытный психолог, она начала с констатации того, что работу я проделал большую, и с соблюдением самых высоких требований к качеству возведённого сооружения, — но, я боюсь спросить, а где дверь?
— Не предусмотрено, — ответил я, но, наткнувшись на удивлённый взгляд подруги, решил расшифровать:
— Дверь на самом деле есть, — пояснил я, — только открыть её могу только я, — и приступил к демонстрации.
Один из сегментов только что возведённой мною стены медленно втянулся в почву, и в образовавшемся проёмё открылся великолепный вид на залитую призрачным фиолетовым светом равнину.
— Ага, — глубокомысленно прокомментировала это событие изумлённая Истер.
В этот самый момент в некотором отдалении раздался ужасающий, то ли рев, то ли вопль, то ли вой. У меня аж мурашки размером с кулак побежали по спине. От неожиданности наверное…
Я не хотел даже думать о том, кто именно так заорал, и что послужило этому причиной…
— Я благодарна тебе за демонстрацию, — быстро проговорила подруга, тоже вздрогнувшая от этого кошмарного звука, — я всё поняла, ты молодец, конечно. Только очень тебя прошу, верни всё в зад…
— Желание женщины, это закон, — пробормотал я про себя, и в рекордно короткое время, буквально за две секунды, вырастил каменную перегородку вновь.
Оглядевшись, я увидел, что почти все очень внимательно прислушивались к нашей беседе, и отметил, что, как только целостность ограды была восстановлена, тревога покинула лица присутствующих.
— Сержант Белевицкий! — крикнул я фельдфебельским голосом.
— Я! — тут же по уставному откликнулся гвардеец.
— Ко мне! — десять метров, что нас с ним разделяли, он преодолел в мгновение ока, и уже стоял около меня.
— Скажи, а Семён нам стандартных сигнальных артефактов, и артефактов щитов не положил случайно? — я подумал, что не криво было бы установить защиту и над стеной, то есть сформировать защитный купол.
Зверьё тут весьма агрессивное, судя по недавнему нападению и только что смолкшему рёву…
И, мы не знаем, тут только наземные хищники, или есть и воздушные, под стать наземным.
— Так точно, положил, — объявил Белевицкий.
— Тогда сделай пока над нами защитный купол, — я посмотрел в глаза гвардейца, в которых сейчас отражалось некоторое недоумение.
— А что, вы думаете, что через такую стену кто-нибудь перемахнуть сможет? — не сдержал он своего удивления.
— Может и это, — согласился я с его предположением, — кто его знает, что за зверьки тут водятся… Но это я в основном на случай того, что если какая птичка к нам сюда с нехорошими намерениями попробует спуститься с местных небес.
— Понял, — тут же отреагировал сержант, — разрешите исполнять?
— Да, давай, а то темно уже, хоть глаз коли, — глаза у меня, честно говоря, нещадно слипались, так как устал я, покуда эти стены выращивал, весьма изрядно, — не дай Бог, действительно прилетит страхолюдина какая…
Не успел я договорить свою глубокомысленную фразу, а сержанта уже и след простыл.
Вон он, около штабеля контейнеров уже ковыряется, и попутно даёт указания двоим своим подчинённым. И при этом очень эмоционально размахивает руками. Периодически указывая на труп расстрелянной саблезубой кошки.
Ну, дело пошло, теперь можно и в люлю…
Истер сказала, что ещё спать не хочет, а потому я забрался в палатку один, и, наконец, упал лицом в подушку.
Проснулся я от странного ощущения. Меня разбудила какая-то странная вибрация.
Причём, Истер спала, но неспокойно как-то. Ворочалась, Тихо вскрикивала во сне. Тревожно как-то она спала.
Я перевернулся на другой бок, закрыл глаза, собираясь продолжить прерванный сон.