Помимо еды она обратила внимание и на то, что кроме двух стульев, стоявших у стола в кабинете, из мебели присутствовал только монструозных размеров диван.
— Гммм, — подумала она, — а ведь можно никуда и не ездить, — и ещё раз бросила оценивающий взгляд на своего кавалера, — при том условии, конечно, если тут клиентам позволяется использовать диван в качестве сексодрома. А, с другой стороны, зачем тогда его, вообще, сюда ставить, если не для этого?
Она даже сморщила лоб, размышляя, с какой целью, кроме уже обозначенной, сюда могли поставить
это пятиместное лежбище. И, не находя подходящего ответа, укрепилась в мысли, что её первоначальное предположение было таки верным.
— Если что-нибудь потребуется, — сказал мэтр, — то вот звонок, — он кивнул на свисающий по стене витой шнур, — вы позвоните, и через пару минут к вам подойдёт официант.
— Эх, была не была, — подумала Зара, улыбнувшись тому, что она сейчас выдаст, — посмотрим, однако, насколько далеко простирается желание работников этого заведения угодить клиентам. Главное, чтобы дражайший Вилли от стыда за мою милую непосредственность не провалился сквозь паркет… Как это Андрей говорил? А! Во! Испанский стыд.
Андрей, помнится, объяснял ей смысл этого выражения, который сводился к тому, что косячит кто-то другой, а стыдно из-за этого, почему-то, именно тебе. Вот сейчас бедняга Вилли как раз и может ощутить на себе этот самый испанский стыд…
— Скажите, милейший, — обращаясь к метрдотелю, Зара скроила сложную гримасу, которая, с одной стороны обозначала то, что она — непроходимая дура, но дура, совершенно убеждённая в том, что те слова, которые она только собирается сейчас произнести, не вызовут ни возражений, ни какого бы то ни было удивления или осуждения, — а можно вдобавок к этому прекрасному столу попросить вас прислать кого-нибудь, что бы разложить и застелить этот диван? — после чего, посмотрев на вытягивающуюся физиономию мэтра, уверенно добавила, — шёлком, разумеется.
Сказать, что этой фразой она повергла в шок обоих мужчин, стоявших сейчас рядом с ней, это не сказать ничего.
У обоих отвисли челюсти.
Метрдотель некоторое время глотал воздух, пытаясь натянуть на голову то, о чём его только что попросили.
Довольно долго на его лице отражались перипетии внутренней борьбы, в которой сошлись, с одной стороны, его представления о правилах приличия и порядках, установленных для посетителей, а с другой стороны, его желание угодить клиентам, и, соответственно, получить хорошие, жирные такие, чаевые. Да и расстраивать графа Вильяма Хоукинса, первого помощника суперинтенданта герцогства, то есть, человека почти всемогущего, это такое себе…
У Вильяма же дух перехватило по совершенно иной причине.
Он, так же как и присутствующий здесь работник общепита, тоже прекрасно понял, для проведения какого мероприятия его спутница предложила застелить этот диван. И поэтому эти её слова он воспринял, как подтверждение того, что сегодня его самые смелые ожидания станут реальностью.
На диване этом, кстати, если его полностью разложить, могли одновременно резвиться пары две-три, при этом нисколько друг другу не мешая.
Физиономия графа отражала сложную гамму чувств, начиная от смущения, вызванного, скорее всего, обезоруживающей прямолинейностью девушки, и заканчивая откровенной похотью в глазах, как раз в этот момент устремлённых на роскошную девичью грудь, которая была почти полностью открыта смелым вырезом декольте.
Но, немая сцена, так или иначе, подошла к концу.
Первым решил выразить своё отношение к поступившему предложению метрдотель. Он немного побледнел и крайне нерешительно проблеял:
— К моему большому сожалению, — тут он побледнел ещё больше, так как посмотрел на Вильяма, и осознал, куда направлен взгляд этого знатного вельможи, всхлипнул от жалости к самому себе, и всё-таки попытался съехать с темы, — у нас не предусмотрено…
— Ну, так исправьте ситуацию, — взял в свои руки процесс переговоров кавалер Зары, — вот вам сотенка-другая экю, — он небрежно отслюнявил несколько крупных купюр от весьма толстой пачки, ловко извлечённой им из кармана камзола, — приобретите то, что попросила леди, — он опять бросил взгляд в сторону Зары, при этом его основной интерес, по прежнему, был направлен на налитые полушария её груди, получаса вам хватит?
— Д-д-да, мой господин, — заикаясь, ответил халдей, — всё будет сделано надлежащим образом, — пока он говорил это, мозг его прикидывал, что он, считай, уже заработал недельную порцию чаевых в качестве сдачи с полученной суммы, даже в том случае, если решит приобрести самый роскошный и, соответственно, самый дорогой комплект шёлкового постельного белья, — сей секунд, — невпопад добавил он, и метнулся к двери.