И все потому, что седовласый мистер Андерсон протянул мне договор, подписанный Исайей Воллесом, владельцем банка, а я успела пробежаться по тексту глазами.
Четыре месяца, столичный Брачный Сезон, не пропускать ни одного из балов и приемов, человек Воллесов будет за мной следить. Если выполню эти условия, то получу отсрочку по процентам аж до сентября 3112 года от Первого Снисхождения Богов.
– Нет же, леди Ратфорт! – покачал головой мистер Андерсон. – С ума они не сошли. С Воллесами такого не случается.
На это я усмехнулась – если бы он только знал, что иногда может произойти с человеком!..
– Ну раз так, тогда в чем же истинная причина их столь… гм… щедрого предложения?
У мистера Андерсона было наготове смелое предположение, которое он тут же озвучил.
– Вы у них на хорошем счету, леди Ратфорт, поэтому они решили пойти вам навстречу. Именно так мне заявил Исайя Воллес, когда я встретился с ним в столице. Он полагает, что Брачный Сезон поможет вам разрешить свои денежные затруднения.
– И как именно он поможет мне их разрешить? – поинтересовалась я подозрительно.
– Стоит вам выйти замуж, леди Ратфорт, как дальше о делах будет заботиться ваш муж, и вам не придется забивать подобными вещами вашу красивую головку, – возвестил управляющий, на что я, не удержавшись, поморщилась. – Но Воллесы ни в коем случае не собираются на вас давить, упаси Боги! Они всего лишь хотят немного посодействовать вам в столь деликатном вопросе.
– Похвальное желание, – отозвалась я – А не могли бы они мне немного посодействовать без всего этого? – кивнула на договор. – Снизить проценты, например?
Оказалось, что не могли, поэтому меня ждала поездка в столицу, где предстояло остановиться в доме «любящих» родственников. Об этом, опять же, позаботились Воллесы.
Но знали ли они, что дороги столичных и лонширских Ратфортов разошлись почти двадцать лет назад и на теплый прием в доме дяди надеяться мне не стоило?!
…Вздохнув, я повернулась к Элише.
– Ты ведь заперла Крошу? – спросила у нее, потому что поездка в столицу была не единственной проблемой, занимавшей меня этим утром.
Тут дождь полил еще сильнее – принялся лупить косыми струями. Плащ отсырел окончательно и тянул меня в земле, капли стекали по лицу, а к щеке прилип выбившийся из-под капюшона локон.
Все это не добавляло мне настроения.
– Еще как заперла! – кивнула Элиша. – Сидит себе в погребе. Наверное, побьет нам все горшки, хотя я накинула на них сохраняющее заклинание. И все припасы съест! Уж и не знаю, как Ирис будет с ней справляться, она ведь слушается только вас, мисс Агата! – Тут горничная округлила глаза. – А что, если она отправится за нами следом?!
В ответ я пробормотала, что если мы отъедем подальше, а дождь, который как нельзя кстати, смоет наши следы, то Кроша нас не найдет. Побегает немного по округе, затем успокоится и вернется в дом, где и съест все наши припасы.
Вернее, Ирис станет хорошенько ее кормить и заботиться, пока я буду в отъезде.
Признаюсь, когда я это говорила, меня терзали угрызения совести – я чувствовала себя так, словно обманула несмышленого ребенка. Именно такой и была Кроша, несмотря на то, что прилично вымахала за последние пару лет.
Потому что десять минут назад я тихонько выскользнула из дома, в то время как Ирис и Элиша заманили ее в погреб и захлопнули тяжелую железную крышку люка, стоило Крошиному красному хвосту исчезнуть в проеме.
По-другому оставить ее в «Зеленом Доле» не получалось, только обманом.
Но в договоре с Банком Воллесов Кроша прописана не была, а я не ожидала теплого приема в дядином доме. Так что если я явлюсь в столицу еще и с ней…
Вздохнула.
Кто же знал, что вылупившаяся из яйца в лаборатории Леонарда Ратфорта красная ящерка длиной сантиметров в двадцать вымахает за пять лет до размеров средней величины собаки?
Помню, как я удержала Ирис от того, чтобы выбросить, по ее словам, «эту тварь» на корм свиньям. Не позволила, сказав, что раз уж это эксперимент моего… гм… покойного отца, то мы его выкормим и вырастим.
Оказалось, этот самый эксперимент любил не только хорошенько поесть и поспать, но еще и рос не по дням, а по часам, а прошлым летом даже обзавелся крыльями. Правда, подниматься в воздух Кроша побаивалась – пару раз я видела, как она неуклюже взлетала, а потом, едва оторвавшись на метр, бухалась на землю.
Это еще не все – с первого дня своего появления из яйца Кроша стала считать меня то ли своей мамой, то ли своей хозяйкой. Хотя, с куда большей вероятностью, она думала, что – я ее собственность.