Морщинки у губ обозначились четко — очевидно, мое замечание развеселило ее.
— Хорошо, я вам помогу. Кое-кто утверждает, что особенность моих глаз объясняется близостью с подобными природными объектами…
— А, рильские или пиринские озера! — догадался я. — Браво, скромность украшает девушку!
Даво уселся в соседнее кресло и налил себе стакан швепса. Он не брал в рот ни капли алкоголя. "Как она!" — невольно пришло мне на ум.
Он бросил сердитый взгляд на девушку, а затем перевел его на меня, не меняя выражения. Я собрался сказать ему что-нибудь приятное, но тут же заметил, что Корнелия оставила своего кавалера и подошла к нам.
— Позвольте вас пригласить, товарищ Венедиков!
Я вспомнил, что во время моего разговора с Пепой несколько раз ловил на себе ее взгляд, и восхитился тактом и выдержкой нашей хозяйки. Пока мы сидели вдвоем с девушкой, она не позволила себе пригласить меня на танец и лишь теперь, когда к нам присоединился Даво, она сочла это уместным.
— Разумеется, — улыбнулся я, немного смутившись, неуверенно вставая из-за стола. — Хотя это не самая сильная моя сторона…
Как и следовало ожидать, Корнелия долго не упоминала имени своей необычной гостьи. Она что-то рассказывала мне о Таганке и о бедном Высоцком, затем поинтересовалась моей новой пьесой, заявив, что впредь не пропустит ни одной моей новой работы. Время от времени, пока мы смешно и бессмысленно подскакивали друг против друга, я поглядывал в сторону столика, еле сдерживая веселую улыбку. Даво, молчаливый и загадочный, мрачно уставившись в одну точку, дул швепс, а Пепа наблюдала за ним с подчеркнутым интересом.
Зазвучало медленное танго, Корнелия прижалась ко мне, и я почувствовал в своем ухе ее теплый возбужденный голос:
— Знаете, я на нее не сержусь. Она три раза проваливается на экзаменах в ВИТИС. При этом, объективно говоря, девушка выше среднего уровня, хотя…
— А на какой факультет? — прошепелявил я слегка заплетающимся языком.
— Насколько я поняла — на кинорежиссерский.
Предметы медленно поплыли перед моими глазами. Инстинктивно я бросил взгляд в сторону Пепы и увидел, что ее стул пуст. Только Даво по-прежнему торчал за низеньким столиком, и я тихонько прыснул, увидев его белоснежную рубашку и блестящий галстук сводника крупного масштаба…
14
Я пришел в себя лишь на следующее утро, в своей постели, а в обед Даво восстановил картину последних часов, стершихся из моей памяти. Во время весьма бурных танцев я был настоящим "милашкой", Корнелия осталась в восторге от моих проказ и сказала, что, как только вернется из какого-то заграничного турне, непременно мне позвонит.
С помощью моего верного друга я более-менее привел себя в порядок, и к часу дня мы направились в клуб.
Все столики были заняты, и нам невольно пришлось присоединиться к двум знакомым дамам — супругам известных столичных шефов в области культуры, которые громко пригласили нас за свой столик, не скрывая радости по поводу моего появления.
Обеим перевалило за сорок пять, но они все еще "не нашалились", как поговаривали в нашей среде. Одна из них — поуродливей, с мешками под большими глазами навыкате, была архитектором, но занималась не проектированием, а научной работой в каком-то институте. А вторая — все еще интересная, пышная, соблазнительная блондинка с влажным взглядом и длинной лебединой шеей — делала серебряные украшения, участвовала в выставках прикладного искусства и часто ездила за рубеж. Они были неразлучными подругами.
Пока я глотал горячий бульон, чувствуя, как мой мозг окончательно проясняется, дамы оживленно делились с нами последними театральными и телевизионными новостями, а затем подробнейшим образом осведомили нас о своих курортных планах. Затем архитектор с любопытством подняла свои тонкие нарисованные брови.
— Вы окончили сценарий, товарищ Венедиков?
Меня удивила ее осведомленность, но я тут же вспомнил, что они часто играли в бридж с женой бай Миладина, и мной овладело смутное беспокойство.
— Окончил!
Женщины переглянулись, и блондинка с лебединой шеей перевела взгляд на свои красивые, усыпанные перстнями, пальцы.
— Мне бы не хотелось быть на месте Миладина Кондова!
— Что вы хотите этим сказать?
— Ничего! — очаровательно рассмеялась она. — Просто я была за его столиком, когда ему сообщили, что студия отказалась от его сценария.
Я промолчал, занявшись полуостывшим фрикасе.