Я резко остановился, изумленно вытаращившись.
— Вам, вероятно, не смеют сказать этого в лицо, но будьте уверены — за спиной шушукаются примерно о том же.
— Но с какой стати? Бай Миладин сам не пожелал продолжать работу, и студия обратилась к другим авторам. Что же здесь нелояльного?
Докумов невесело улыбнулся.
— Человек не может объяснить это каждому, не так ли? Знаете, я искренне сожалею о своем выборе профессии. Нет работы черней и неблагодарней, чем наша, товарищ Венедиков! Но я положительно однажды расплююсь с ней — раз и навсегда! Напоследок стали пошатывать нервы, да и характер неподходящий. Рад был с вами познакомиться, хоть и с известным опозданием…
— Я тоже! Нужно будет встретиться в другой обстановке, посидеть за рюмочкой… Мы ведь будущие соавторы?!
— Хорошая мысль! Только я не пью…
Вскоре я увидел, как он вышагивает по улице Аксакова с кожаной сумкой на плече, и медленно направился своим путем к площади Славейкова.
16
— Здравствуйте!
Передо мной стояла Пепа — все в тех же потертых джинсах и серой рубашке с подвернутыми рукавами. Мне показалось, что она только что поднялась с металлического парапета перед входом в ВИТИС, где торчало с десяток юношей и девушек, довольно небрежно одетых.
Я вспомнил, что Пепа трижды не прошла по конкурсу в этот институт, и подумал, что она, наверное, снова готовится к приемным экзаменам, раз крутится здесь поблизости.
— Почему вы так внезапно исчезли в тот вечер? — спросил я с несколько натянутой улыбкой.
Она пожала плечами.
— Просто решила, что мне пора уходить. Я чувствовала себя там, как инородное тело, и эта чужая среда должна была меня отторгнуть… К тому же, похоже, я несколько переборщила?
— Не стану разубеждать вас, — подтвердил я, чувствуя прилив приятного любопытства, так же, как и неделю тому назад.
Я взглянул на часы и, отметив, что время до обеда еще есть, внезапно предложил:
— Не хотите ли выпить чего-нибудь прохладительного?
— Можно.
Мы перешли улицу и сели за столик под тентом кафе-кондитерской "Прага". Официантка, в ожидании заказа, в небрежной позе стояла у нашего столика, обдирая облупившийся лак на ногтях.
— Мороженое или что-нибудь другое? — обратился я к своей даме.
— Мороженое, — кивнула Пепа.
Себе я заказал рюмку водки, хотя алкоголь в такую жару вряд ли пошел бы мне на пользу.
Когда официантка отошла, Пепа воспользовалась меню как веером.
— Ужасная жара! Вы собираетесь на море?
— Позже.
— Знаете, я нашла книгу ваших пьес и прочла предисловие. Совсем иначе представляла себе ваше детство и юность…
Я взглянул на нее удивленно. Что заставило ее заняться поиском моих произведений?
— А как именно?
— Ну… Я не допускала, что вы — сын трамвайного кондуктора, и вообще…
— Вот видишь, к чему может привести предварительная схема? — прервал ее я. — То же самое произошло и в тот вечер у Корнелии. Ты прочла только предисловие?
Она беззлобно улыбнулась.
— Нет, и обе пьесы.
Я выжидал, будет ли продолжение, но Пепа молчаливо сидела напротив меня, обмахиваясь меню.
— Похоже, ты от них не в восторге? — съязвил я.
— Нет, почему же, "Браки" мне очень понравились. Что же касается второй пьесы, то первая половина — блеск, но затем смелость оставила вас и вы сгладили все острые углы…
Официантка принесла заказ и прижала счет пепельницей. Я отпил большой глоток ледяной водки, причмокнул от удовольствия и засмотрелся на широкий, залитый солнцем тротуар.
— Извините, — словно издалека пробился ко мне голос Пепы, — но я не могу кривить душой, даже если кто-нибудь мне симпатичен.
Я медленно повернул к ней голову и ритуально кивнул головой.
— Благодарю!
— А знаете, когда вы стали мне симпатичны? — продолжала она, улыбнувшись и оживленно помаргивая. — В тот вечер, когда рыцарски вступились за Корнелию. Помните?
— Помню.
— Именно тогда, когда вы меня отчитали, я заметила, что вам стало не по себе. Слова были довольно резкими, но тон и особенно улыбка. Вы улыбались смущенно и извинительно… не могу точно объяснить, что это была за улыбка, но я тогда подумала, что вы — мягкий, деликатный человек, не признающий нравоучений…
"А она не глупа!" — мелькнуло у меня в уме.
— Твоя проницательность производит впечатление. Странно, почему ты до сих пор не поступила в ВИТИС? У тебя острый ум, наблюдательность, нет недостатка в фантазии, а этого предостаточно для кинорежиссера.