Губы... (Когда они ждут поцелуя, их невозможно описать). Если бы мне сейчас предложили бокал вина, я бы решился на поцелуй. Красивая женщина!
- Спасибо. Ты выпить хочешь?
Я вскочил с кресла.
- Я же ничего не говорил! Откуда ты...
- А ничего и не надо говорить. Не кричи, пожалуйста. Открой лучше шампанское, - перебила она.
Скорее всего, я был нелеп. Я молча разлил вино в бокалы.
- Я редко выхожу из дома, стремлюсь к уединению, а когда выбираюсь, то вижу лишь убожество и вульгарность. Мы живем в эпоху полного самоуничтожения. Наше общество приняло уродливую позу и, чудовищно изогнувшись, соединило в себе ничем не оправданный оптимизм и безнадежность. Это весьма губительно, - Тамара замолкла, пригубив бокал. - Прости, паршивое настроение стало для меня хроническим.
- А искусство, а любовь? - я попытался затронуть мирные темы.
- Видишь ли, настоящее искусство вряд ли поддается внятным объяснениям и уж абсолютно точно в них не нуждается. Мы все усталые и нездоровые люди. Мне иногда кажется, что у Малевича была больная печень. Современное искусство - это признак психологической усталости общества. Посмотри на работы Дали. Нет, он сам, надеюсь, был здоров, ибо больные люди до такой степени не любят деньги, как любил их он. Но маэстро понял, что толпа хочет видеть живопись смещенного сознания. Извольте.
- Художник здесь не при чем, - возразил я. - Или почти не при чем. Малевича я, например, тоже не понимаю. В частности, его «Черный квадрат». Это, безусловно, не живопись, а метафизическое изречение. Как отправная точка понимания пустоты, абсолюта. Тебе никогда не приходило в голову, что искусство творят критики - подонки, испачканные чернилами?
- А ты дурачь их. Плохой художник видит: бежит собака - пишет собаку, а хороший видит собаку, а пишет - собаки нет.
- Тамара, ты кто?
- Я, Васенька, волшебница.
- В таком случае, чего я сейчас хочу?
- Ты хочешь переспать со мной. Кроме этого, ты хочешь
водки. Правда, я не уверена, чего больше. И еще: ты почему-то меня боишься. Вот тебе твоя водка и успокойся. Я сейчас приду, - она вышла из комнаты.
«Нет, такой женщина не должна быть. Мощь и виртуозность! Остальное не столь важно», - размышлял я. Затем выпил полный фужер холодной водки, достал сигарету и щелкнул зажигалкой. А где же хозяйка?
- Ты не соскучился без меня? - голос у Тамары был глубокий, с необыкновенным тембром, как говорят плохие писатели «грудной». Я обернулся и ...хорошо, что сидел в кресле. Не то, рухнуть мне наземь! Водопад ее огненных волос удачно контрастировал с длинным голубым пеньюаром. Она подошла ко мне вплотную. Необыкновенный аромат опьянил меня. Изысканное благоухание, как бактериологическое оружие - против него нет защиты, кроме противогаза и насморка. Ни того, ни другого у меня в данный момент не было.
- Самый лучший запах - это запах чистого человеческого тела, - пояснила Тамара, - без всяких настоек, именуемых духами.
- Трудно с тобой не согласиться. Тем более, что это мне демонстрирует такая модель. Великолепие и шарм шагают в тебе рука об руку, галантно уступая друг другу...
- Перестань, - перебила меня царица Тамара, - это не лучший твой комплимент. - Она села мне на колени. Пеньюар распахнулся. - Расстегни ошейник своей фантазии, - ее руки обвили мою шею, и мы слились в поцелуе.
Покачнулся пол, стены и потолок завертелись в сумасшедшем вихре. Исчезло время, пространство кануло в бездну. Была только она - теплые губы, мягкое податливое тело, ее шепот, прерывистое дыхание и какой-то всё усиливающийся звон в ушах. Этот звук уже невозможно терпеть. Я сейчас оглохну или сойду с ума! Звон перерос в гул, затем в крик ...и вдруг все стихло. Миг и вечность соединились. Тишина возвратила к действительности. Окружающий мир обрел реальность: золотистое опадание незнакомых штор на окне, раздраженное ворчание машин на улице, запах волос Тамары. Я посмотрел на нее. Ее закрытые веки слегка подрагивали. Она прекрасна... Сон и царица Тамара обняли меня. Сквозь полудрему я прошептал:
- Ради такого и умереть можно.
- А ты уже мертв.
- Раньше твои шутки были изысканней.
- У меня есть достоинство, которое, вероятно, ты заметил:
я никогда не шучу. Собрав урожай комплиментов, я совершила вполне равноценный обмен - мое тело на твою жизнь, - завернувшись в простыню, Тамара потянулась за вином. - Да и имя обязывает.