- Василий Викторович! Ну, пустите же, - девушка тщетно вырывалась из моих объятий, но я, разгоряченный коньяком и ее сопротивлением, лишь усиливал свой натиск. В глубине души я осознавал, что действия мои грубы и безобразны, но больше всего меня пугала нелепость ситуации, если я отпущу Татьяну Анатольевну, и как глупо буду при этом выглядеть. Я вдруг вспомнил свой короткий роман на курорте, когда одержал победу благодаря своему упорству и, можно сказать, силе. Отказ женщины не стоит понимать буквально - ее решительное «нет» иногда уместнее воспринять, как усердное кокетство. Я сделал несколько шагов от стола и повалился на диван, увлекая за собой учительницу. На пол посыпались пуговицы от ее платья.
Не так уж это было восхитительно и вскоре всё закончилось. В комнату ворвалась тишина, ежесекундно прерываемая тиканьем настенных часов. Татьяна Анатольевна заплакала.
«Какой же я негодяй»...- мои пальцы легонько коснулись ее лица.
Она неистово замотала головой.
- Уходите... Умоляю вас! Боже мой. За что?
Я брел по ночной улице. Выбоины на тротуаре были наполнены дождевой водой и предостерегающе поблескивали. На душе было скверно, хотя я и не ощущал в своих действиях особой вины. Женщин надо любить, но не надо с ними церемониться. Ничего страшного: через неделю сама позвонит. Я еще буду называть учительницу «мое наглядное пособие» и запрещу ей жарить картошку на ночь. Окончательно успокоившись, я достал из кармана сигареты и зажигалку.
- Мужик, ты часом не заблудился? - передо мной перегородив дорогу, стояли три подростка. - Щас скажет, что некурящий.
Липкая тяжесть страха мгновенно наполнила тело. Я оглянулся. «Бежать? Да разве от них убежишь? Мерзавцы...Наверняка они из тех, кто аплодировал мне в школе. Не узнали, что ли? Стоило ли тогда говорить столь искусно и долго. А может, и узнали, толку-то...Им сейчас любой прохожий подойдет».
- Ты че репой крутишь? Скажи лучше, сколько время?
Я взглянул на часы. Они вдруг ярко вспыхнули, и я упал на землю. «Бьют...», - мелькнуло в моем сознании, и тут же получил удар ногой в лицо.
- За что? - вскрикнул я и вспомнил, что сегодня уже где-то слышал этот вопрос.
XXV
Нет ничего легче, чем любить тех,
кого любишь; но надо немного
любить и тех, кого не любишь.
П.Чаадаев
У моей давнишней знакомой - аккомпаниатора краевой филармонии - ушел муж. Как водится, к более молодой женщине, с легкомысленным хорошеньким личиком и рельефными формами, диктору местного телевидения. Так случилось, что в одной из программ, после какого-то литературного форума, она брала у меня интервью. Таня - так звали коллегу по цеху искусств - увидела передачу по телевизору и вечером позвонила мне домой.
- Ну, как она тебе?
- Кто? - я сразу не понял, о ком идет речь.
- Инесса, мать ее... дикторша, - было заметно, что Танечка до сих
пор страдает, хотя с момента личной трагедии прошло уже более полугода.
- Не знаю, - неуверенно проговорил я. - Глуповата. Но я ее захотел. Не уверен, что это правильное определение, но, по-моему, она блядь.
- Я так и думала... - по интонации я понял, что на другом конце провода впали в скорбь. Оказывается, для женщины это невероятно важный момент - желанна ли она для мужчины, пусть даже постороннего, или же к твоим прелестям он остается холоден и равнодушен.
С Таней мы старые знакомые. Не так давно с моей стороны даже была попытка обозначить наши отношения как более близкие, но, несмотря на некоторые усилия, интеллектуальная близость так и не добралась до постели - она оказалась верна мужу, тогда еще не ушедшему.
Ухаживание за женщиной сродни рыбалке: наживка, подкормка, поклевка и она на крючке. Теперь чрезвычайно важна умелая подсечка. Почему два рыбака сидят рядом, а результат разный? Удача, в том числе рыбацкая, дама капризная - всё зависит от умения удильщика.